99 / 734
189
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
190
1812 годовъ, а русскаго простонародья во
вс4 года, каше вамъ угодно... Многое бы
ваете хорошо для своего времени, и иное жи
вете в'Ькъ, иное десять лЬтъ, иное годъ, а
иное одинъ день... Bob эти «ПоЬздки въ
Германш», «Черный Женщины, «Киргнзъ-
Кайсаки», «Коты БурмосЬки», «Семейства
Холмекихъ» и тому подобный произведен^
:яе могли не нравиться въ свое время; но
время это прошло, уже не воротится для
иихъ, и теперь, если бы кто еталъ ими уго
щать публику, выхваляя ихъ достоинства,
публика могла бы ответить: «хороши были
покойники—вЬчная имъ память, не будемъ
тревожить ихъ праха...
э
Отчего же, спросить, теперь не является
такихъ же болЬе или менЬе удовлетворитель-
ныхъ для нашего времени еочинешй, каши
выходили тогда въ такомъ значнтельномъ
чисдЬ?—Въ этомъ ЕопросЬ — вся сущность
дЬла. Мы сказали выше, что то время было
временемъ опытовъ и попытокъ въ разныхъ
родахъ. Теперь это время миновалось: все
уже испытано, и чтобъ проложить въ искус-
ствЬ новую дорогу, нуженъ гешй или по
крайней мЬрЬ велишй талантъ, а гешй и
велиюе таланты не родятся десятками и дю
жинами. Вы хотите отличиться, напримЬръ,
на поприщЬ лирической поэзш—за что вамъ
приняться: за оды?—ихъ вйкъ давно про-
лзедъ; за элегщ? — хорошо; но вы должны
сказать въ нихъ что-нибудь новое. О грусти,
разочаровашн, идеалахъ, неземиыхъ дЬвахъ,
лунй, сладостной лЬни, рвзгульныхъ пирахъ,
шипучемъ вииЬ, отчаянш, ненависти жъ
людямъ, погибшей юности, измЬнй, кянжа-
лахъ, ядахъ — обо всемъ этомъ уже было
сказано и пересказано тысячу разъ и въ
изящныхъ создашяхъ Пушкина, и толпой
его подражателей. Теперь уже васъ не стя
нуть читать, если вы захотите удивлять раз
машистостью бойкой фразы, яркой звонко
стью стиха, восторженными диеирамбами въ
честь голубоокихъ младыхъ дйвъ и шу-мныгь
пировъ удалой юности, потому что въ этомъ
васъ предупреднлъ Языковъ — и предупре
дить, какъ чедовЬкъ съ талантовъ, который
шелъ своей дорогой, какая бы ни была она,
я умЬхь быть оригинальными, какова бы ни
была эта оригинальность. Языковъ унее са
мыми этими временными успЬхомъ своей
поэзш навсегда уничтожили возможность та
кой поэзш:—въ этомъ-то и состоитъ его не
отъемлемая заслуга русской литература и не
отъемлемое право на мйсто въ исторш русской
литературы. Если 6 ь неизбежно было читать
кого-нибудь изъ васъ, таки уже, конечно, его,
а не васъ: оригиналы всегда предпочитаются
копшмъ. Хотите ли вы блеснуть выписными
чувствами, выраженными ослЬпителъно-вы-
яурными фразами и натянуто-смЬлой мета
форой,—васъ и тутъ предупредили Бенедик-
товъ, и тоже предупредили, какъ человйкъ съ
даровашемъ, который сами проложили себЬ
дорогу, какова бы она ни была, и были ори-
гиналенъ, чтб бъ ни говорили объ его ориги
нальности. Бенедиктовъ тЬмъ и оказали ват ную услугу русской литератур*, что самымъ
успйхомъ своей поэзш сдЬлалъ навсегда смеш
ной такую п о э зт Для этого тоже нуженъ
талантъ! Гешй или велишй талантъ уничто-
жаетъ для другихъ возможность прославить
ся на его счетъ посредствомъ подражанш, а
ташя маленьше, хотя и ярше и самобытные
таланты, призванные показать прсмЬръ укло-
нешя искусства отъ настоящей его цЬли,
спасаютъ въ будущемъ искусство отъ этихъ
укдоненй именно невозможностью для дру
гихъ подражать имъ въ ихъ ложномъ испра
влен) и. Это заслуга отрицательная, но и для нея
нужно имЬть талантъ, нужно, чтобъ въ оено-
в'Ь такого ложнаго вдохновенш была своя
истинная струя поэзш, подобно
80
.№ТЫМЪ
крупинкамъ въ масеЬ ручного песка. Теперь
уже невозможны таше поэты, какъ Языковъ
и Бенедиктовъ, или, лучше сказать, невоз-
моженъ скодько-пибудь значительный уснЬхъ
со стороны такихъ поэтовъ. Недавно въ
МосквЬ нЬкто МилькЬевъ, о близкомъ при-
шествш котораго въ литературный мтръ за
ранее трубили прштельеше журналы, какъ
о чудЬ-чудномъ и дивЬ-дивномъ, иядалъ книж
ку сти'хотворешй, который но формЬ пока
зали въ немъ ученика Языкова и Бенедик
това, а по содержанию—ученика Хомякова;
не чувствуя въ себЬ довольно силы, чтобъ
хоть сравняться съ своими образцами не
только превзойти ихъ, а вмЬстЬ съ тЬмъ же
лая во что бы то ни стало показаться ори-
гипальныиъ, онъ не придумалъ ничего луч-
шаго, какъ превзойти свой образецъ въ на-
правленш своей поэзш и, взявъ за основа-
ше неопределенно и темно поняту ю мысль
о народности, довести ее до последней нелЬ-
пости. Для этого онъ началъ воспевать вос
торженными стихами русскую сивуху и до
казывать, что Ломоносовъ оттого только и
сделался преобразователеыъ русскаго слова,
что имЬлъ несчастную страсть невоздержно
сти, которую московский поэте поставили ему
въ великую заслугу.., Видите ли, какъ труд
но теперь сделаться поэтомъ на чужой счетъ,
безъ таланта, безъ образование безъ идеи,
безъ призвашя!... Пушкинъ при жизни своей
не былъ понять: при начале его поирища
имъ поверхностно восхищались и думали
походить на него, усвоивъ себе не тайну,
не жизнь, а только легкость его стиха,—
при конце его поприща легкомысленно къ
нему охладели, считали себя выше его
потому только, что не были въ состоянш
понять его, указывая на его ошибки и про-