94 / 734
179
С0ЧИНЕН1Я В.
Г.
БЪДИНСКАГО.
180
в
поэзш. После этого удивительно ли, что
для больп;ичства того времени дивомъ-див-
нъшъ казались повести Полевого, чуждыя
всякаго творчества, но не чуждыя некоторой
изобретательности, б!.дныя чувством!,, но
богатыя чувствительностью, лишенный идеи,
но достаточно нашпигованныя в ы с ш и м и
в з г л я д а м и,—повести, представлявппя вме
сто характеровъ образы безъ лицъ, т. е. не
определенный полумысли автора,—повести,
не щеголявппя сдогомъ, но ловко владевпия
фразой и не безъ основавш претендовавшш
на некоторое достоинство разсказа. обличав
шее въ авторе литературное образоваше и
навыки,—повести, невинныя въ какомъ бы
то ни было такте действительности и спо
собности хотя приблизительно понимать дей
ствительность, но очень и очень виновный
въ мечтательности и натянутомъ, приторномъ
абстракта омъ идеализме, который презираетъ
землю и матерш, питается воздухомъ и вы
сокопарными фразами и стремится все «туда»
(йаЫп!)-—въ эту чудную страну праздноша-
тающагося воображения, въ эту вечную Ат
лантиду себялюбивыхъ мечтателей?.. Удиви
тельно ли, что и люди, не принадлежавши
кь большинству, считали эти повести за
весьма прштное явлеше въ русской литера
туре? Ведь тогда еще не было ни «Пиковой
Дамы», ви «Капитанской Дочки» Пушкина,
ни повестей Гоголя, ни «Героя нашего вре
мени» Лермонтова...
Впрочемъ, Погодинъ и Полевой слишкомъ
много писали повестей только съ 1829 года.
Этотъ годъ былъ довольно заметнымъ пово-
ротомъ отъ стиховъ къ прозе, и нельзя не
согласиться, что, считая отъ этого времени
до 1836 года, литература наша была более
оживлена и более ботата книгами, чемъ преж
де и после того. Въ этотъ промежутокъ вре
мени появились «Вечера на Хуторе близъ
Диканьки», «Арабески», «Миргорода,» и «Ре-
визоръ» Гоголя, и самъ Пушкинъ началъ
обращаться къ прозе, напечатавъ лучнпя
свои повести— «Пиковую Даму» и «Капи
танскую , Дочку». Это уже слишкомъ до
вольно, чтобъ не только считать это время
богатыми и обильными литературными про-
изведеншми, но и видеть въ немъ новую,
прекрасную эпоху русской литературы. Чи
слительное богатство кншъ и общие литера
турных'.!, новинокъ было еще значительнее.
Въ 1829 году 0. Булгаринъ издали своего
«Выжигина», а въ следующемъ году—«Дми-
трш Самозванца». Первый изъ этихъ рома-
нови имели большой успехи; они въ корот
кое время были весь раскупленъ и особенно
нонравился низшими слоями читающей пу
блики, поторые, поверивъ на слово сочини
телю, не затруднились увидеть въ его без-
личныхъ изображенный верную картину со
временной русской действительности. Оче
видно, что въ это невинное заблуждеше вве
ли ихъ русскш имена действующихъ лицъ-
въ «Выжигине», названш русскихъ городовъ :
и областей, а главное-—запутанный и неесте
ственный похожденш продувного героя ро
мана. Добряки не заметили, что все это—
старыя погудки на новый ладъ, какъ гово
рить пословица, т. е. Дтокре-дю-Менилевскш
романтическая пружины съ Сумароковскими
нападками на лихоимство и мошенничество.
При этомъ не должно забывать, что первый
попытки въ новомъ роде всегда принимаются
хорошо. Публике того времени показался
новостью романъ съ русскими именами.
Она забыла, что какой-то А. Измайловъ въ
этомъ отнотенш предупредилъ 0 . Булгарина
целыми тридцатью годами, ибо въ его рома
не «Евгешй, или пагубныя следствш дур
ного воспиташя и сообщества», изданномъ |
въ 1799 году, действш происходить въ Рос- ,
сш, и герой романа называется Евгешемъ— |
имя столь же русское, сколько и иностран
ное. Фамилш Евгенш—Негодяевъ, фамилш
прочихъ действующихъ лицъ романа: Лице- ;
меркина, Ветровъ, Тысячниковъ, Бездель-
киковъ, Простаковъ, коллежский асессоръ
НазарШ Антоновичи Миловзоровъ, Воровъ, !
Подлянковъ, Развратинъ и пр. Вероятно,
эте
остроумно прндунанныя А. Измайловыми
русскш фамилш и подали 0. Булгарину счаст- .
ливую мысль назвать гороевъ своего ро-1
мана Вороватиными, Ножовыми и пр. Эте
обстоятельство также доставило «Выжигину» !
значительный усп'Ьхъ. Впрочемъ, «Выжигииъ», |
изобретательностью, манерой, яркими изо- ;
бражетемъ характеровъ, движешемъ серд
ца человеческаго и нравственно-сатириче-
сними направлешемъ живо напоминавппй
собой «Евгенш» А. Измайлова, далеко пре-
взошелъ его въ правильности языка, хоть и
уступили ему въ живописи разсказа. Публика
того времени по свойственной ей забывчи
вости не догадалась также, что 0. Булга- ;
ринъ предупрежденъ былъ, какъ романистъ, I
писателемъ новыми и даровитыми, и что въ
1824 году вышелъ «Бурсаки», а въ 1825—■[
«Два Ивана, или страсть къ тяжбами» На- |
режнаго. Эти два замечательный произведе-
нш были первыми р у с с к и м и романами. Они
явились въ такое время, когда еще публика
не была въ состоянш оценить ихъ, и лучтш
юмористичесше очерки характеровъ и сценъ
простонароднаго быта назвала с а л ь я о с т я-
м и, а немножко таланта увидела въ рома- |
нической развязке «Бурсака». Все это было ,
съ руки 0. Булгарину и помогло ему про- ;
слыть первыми романистомъ на Руси. Одна-!
ко жъ его «Дмитрй Самозванецъ» оборвал- ;
ся; его убилъ успехи «Юрш Милославскаго»„. ■
вышедшаго въ света несколькими неделима