650 / 734
525
XT. Б И Б Л 1 0 Г Р А Ф 1 Я .
526
Державина у насъ былъ одинъ и с т и н н ы й
поэтъ—Пушкинъ. Полно те!.. Но эти слова
явно порождены скромностью автора статьи:
иначе онъ нашелъ бы на Руси и третьяго
«истиннаго» поэта: напримйръ, хоть знаме-
нитаго автора «Клятвы при гробй Господ-
немъ», «Аббаддонны», «Живописца», «Бла
женства Безумия»,«Параши Сибирячки», «0е-
досьи Сидоровны» и другихъ воистину по-
этическихъ созданхй...
Статья Полевого разделяется на двй части:
въ одной—собственно бюграфта Державина,
въ другой—суждеше о Державине. За исклю-
четемъ пятенъ, о которыхъ мы говорили и
которыми кой-где позапачкана бшграфта Дер
жавина,—она такъ себе, а за неимйшемъ
лучшей, годится. Ведь всякий пишетъ какъ
можетъ и какъ умйетъ; должно быть снисхо-
дительнымъ. Но вторая, критическая, часть
статьи возбуждаетъ только сострадате и жа
лость. Тутъ видно не одно отсутствта опреде
ленной, ясной, хотя бы и ложной мысли: тутъ
видно желаше и въ то же время безсилш
остановиться на какой-нибудь мысли. И усилы
перекричать всехъ, и уступочки, и храбро-
ванье, и смиренномудрая боязнь, и брань на
противниковъ, и искажете ихъ мнйтй, и
самодовольство, и много сдовъ, и мало дела,
и въ заключены—ровно ничего... Наговоривъ
много и не сказавъ ничего, авторъ, собрав
шись съ силами и сделавъ to u r de force
отчаянной храбрости, въ такихъ варажентахъ
пускается на брань и полемику:
„Къ сожал'Ьнш,
мнопе
критики наши, не по
нимая Державина, говорятъ иначе (т. е. не такъ,
какъ говорить Полевой—именно,
къ сожалп-
«
wo!).
Какъ безусловно хвалили его въ старину,
какъ по ложной мЪрк'Ь клисеицизма размЪри-
вали прежде его творены, такъ нынЪ, когда
обязанностью критика мнопе считаютъ непре
менное
осужденге,
когда каждый предметъ,
подвергнутый критическому воззрение, мнопе
почитаютъ чемъ-то въ роде обвиненнаго, при-
званнаго къ допросу передъ прокурора жур-
нальнаго, и великая тень Державина призы
вается къ пигмейскому суду и осуждается по
статьямъ мирмидонскаго журнальнаго уложены.
Примеры не далеко. Не упоминая именъ, вспо-
мнимъ о критике, который после долгаго му-
дрованы осудилъ Державина за недостатокъ
художественности,
стоя на колЪняхъ передъ
жалкими
произведеншми новЪйшихъ
роман-
тиковъ
(?) и съ восторгомъ разематривая
во
нючую грязь какого-нибудь малограмотнаго ро
маниста.
Такта сужденш не стоили бы дру
гого ответа, кроме улыбки сожаленш, ибо
время и безъ насъ смываетъ ихъ, какъ гряз
ный пятна, съ истинно великаго, но намъ жаль,
если подобный близорукш осуждены увлека-
ютъ юное поколЪше“.
Читая эти строки, невольно думаешь, что
читаешь выходки старыхъ поборниковъ такъ-
называвшагося въ старину «классицизма»
противъ Полевого, когда онъ ратовалъ за
такъ-называвппйся въ тй блаженныя времена
«романтизмъ». Тотъ же слогъ, тотъ жеязыкъ,
та же манера, тй же уловки и та же враж
дебность противъ всего новаго, противъ вся-
каго движента впередъ, противъ всякаго успй-
ха! Напрасно же Полевой въ то время отни-
малъ у своихъ антагонистовъ всякое даро
ваны, всякую заслугу: вйдь вотъ пригоди
лись же они, пришлось же и ему теперь
играть ихъ роль, которая тогда ему казалась
такой жалкой! Но разберемъ сказанное По-
левымъ.
Напрасно избйгаетъ онъ упоминать имена,
особенно тамъ, гдй они сами собой выста
вляются и бросаются въ глаза каждому, кто
не слйпъ. Мы скажемъ, о какомъ критикй-
пигмей вспоминаетъ нашъ критикъ-колоссъ,
критикъ-великанъ; скажемъ, передъ какими
жалкими произведеншми и какихъ новййшихъ
романтиковъ заставляетъ критикъ-исполинъ.
становиться на колйни критика-пигмея: ска
жемъ, наконецъ, какую грязь и какого м а
л о г р а м о т н а г о романиста критики-ги
ганта заставляетъ съ восторгомъ разсматри-
вать критика-пигмея. Разгадать все это очень
нетрудно. Во второй книжкй «Отечествен-
ныхъ Записокъ» 1843 года былъ напечатанъ
критическШ разборъ сочинешй Державина,
по случаю изданнаго Глазуновымъ собраны
творетй этого поэта. Въ означенной статьй
авторъ или, если угодно, критикъ-пигмей,
равно удаляясь ота дйтскаго, безотчетно во-
сторженнаго удивлены къ Державину и ота
ложной гордости успйхами современности,—
гордости, которая мйшаетъ отдавать должную
справедливость заслугамъ прошедшаго,—по
пытался взглянуть на сочинены Державина и
съ эстетической, и съ исторической точки
зрйнш. Результатомъ его изслйдовашй было
то, что со стороны естественнаго, непосред-
ственнаго таланта Державине—гораздо болйе,
нежели необыкновенный талантъ, что въ со-
чиненыхъ его брызжута искры тональности;
но что эпоха, въ которую онъ жилъ, не
могла воспитать такого таланта, ни дать бо-
гатаго содержанта для его творческой дйя-
тельности, и потому сочинены Державина,
удивляя насъ страшной силой естественнаго
таланта, мгновенными вспышками и пробле
сками гешальности, въ то же время бйдны
внутренннмъ содержатемъ, часто до совер
шенной пустоты, мотивы ихъ вертятся на
внйшностяхъ и отзываются газетными ре-
ляцтами; и что, наконецъ, почти пи одна пьеса
Державина не выдержана въ цйломъ, не
чужда риторики, и вей онй бйдны х у д о ж е
с т в е н н о с т ь ю . Все это въ статьй было
развито, на все приведены были доказатель
ства, скрйпленныя выписками стиховъ Дер
жавина. Статья была замйчена публикой
<
ко
торая давно уже привыкла только въ «Оте-
чественныхъ Запискахъ» замйчать крптиче--