646 / 734
5 1 7
II.
Б И Б Л 1 0 Г Р А Ф 1 Я .
5 1 8
говорить о простыхъ вещахъ, и уже не по
учать, какъ прежде, торжественно и важно
публику, а беседовать съ ней. Съ другой
стороны, еще съ появдешя «Московскаго
Журнала» и «Вестника Европы» Карамзина
наша журнальная литература оказала стре-
млеше объясняться съ публикой не парад-
нымъ языкомъ книги, а живымъ языкомъ
общества. Но Карамзинъ недолго дМство-
валъ на журнальномъ поприще,—и потому
только съ появленш «Московскаго Теле-
грефа» начинается першдъ настоящей жур
нальной деятельности, полезной и для об
щества, и для языка. Ж нельзя сказать,
чтобъ въ этомъ отношеши журналистика
наша не сделала съ тйхъ поръ значитель-
ныхъ успеховъ.
Но какъ бы ни былъ языкъ неразвита
и не обработать,—онъ все же ведь имеетъ
свой гешй, свой духъ, свои законы и свои,
только ему свойственные, характеръ и фи-
зюномш: изследовать, определить,—словомъ,
привести ихъ въ ясное сознаше есть дело
грамматики. Взглянемъ же на то, что сде
лала у насъ для языка грамматика. Сна
чала, подобно русской поэзш и русской ли
тературе вообще, русская грамматика ни
сколько не была русской, но представляла
какой-то странный сколокъ съ латинской,
французской и немецкой грамматики. Наши
грамматисты отъ Мелетш Смотрицкаго до
Ломоносова и бывшей Академщ Росыйской,
составляя русскую грамматику, какъ будто
ничего другого не делали, какъ только пе
реводили латинскую,—и потому они въ рус-
скихъ глаголахъ, кроме трехъ временъ —н а-
с т о я щ а г о , п р о ш е д ш а г о и б у д у щ а -
г о, действительно существующихъ, нашли
еще «неопределенное прошедшее (преходя
щее), совершенно-прошедшее, давно-прошед-
шее, неопределенно-будущее, совершенно-бу
дущее и другщ, при каждомъ глаголе от
крыли по нескольку неокончательныхъ на-
клонешй. Такъ же неудовлетворительна была
грамматика, изданная Русской Академшй.
Впрочемъ, за это облатыненш русской грам
матики не должно строго судить нашихъ
старинныхъ грамматеевъ: вся ихъ вина со
стояла въ томъ, что они начали съ начала,
по естественному ходу человеческаго ума.
Вследствш реформы Петра Великаго у насъ
все русское неизбежно должно было объино-
страниться. Наконецъ, знаменитый лингвиста,
немецъ Фатеръ, первый проникну въ въ осо
бенный свойства русскихъ глаголовъ, поло-
жплъ твердое основаше русской грамматике,
по крайней мере сделалъ ее возможной. Онъ
доказалъ, что совершающееся въ глаголахъ
другихъ языковъ поередствомъ множества
временъ у насъ делается черезъ в и ды , что
каждый руссшй глаголъ имеетъ несколько
в и д о в ъ , что каждый видъ имеетъ только
одно неокончательное наклоненш, и что гла
голы неопределеняаго и многократнаго ви
довъ имеютъ три времени — н а с т о я щ е е ,
п р о ш е д ш е е и б у д у щ е е , а глаголы со-
вершеннаго (или определеннаго) и много
кратнаго видовъ имеютъ только два време
ни —п р о ш е д ш е е и б у д у щ е е (последнее
спрягается совершенно такъ, какъ настоящее
время глаголовъ неопределеннаго и много
кратнаго видовъ). Объ этомъ самомъ писалъ
покойный профэссоръ Болдыревъ, котораго
обвиняли въ томъ, что онъ присвоилъ себе
мысли Фатера. Справедливо ли это, мы ре
шить не можемъ; а лучше скажемъ, что про-
фессоръ Болдыревъ наиисалъ еще прекрас
ное разсуждеше «о степеняхъ сравненш рус
скихъ прилагательныхъ», въ которомъ дока
залъ, что степень, которую принимали за
превосходную и которая оканчивается на
айшгй
и
пйшгй,
есть, напротивъ, с р а в н и
т е л ь н а я степень полной формы прилага-
тельныхъ, тогда какъ степень, которая одна
считалась сравнительной и которая оканчи
вается на
те, тй
и
е,
есть только сравни
тельная усеченной формы прилагательныхъ.
Потомъ мы помнимъ еще небольшую, но
дельную статейку профессора И. ¡И. Давы
дова «О порядке словъ». Имя Востокова по
справедливости должно быть упоминаемо съ
ночетомъ, какъ автора лучшей доселе рус
ской грамматики. Но все это—не корень,
не начало. Прежде составлешя грамматики
необходимо аналитическое изследоваше рус-
скаго языка, глубокое проникновенш въ ана-
т>мш, въ физшлопю, въ тайну организма
языка. Надо начать съ звука, съ буквы. Это
и сделалъ знаменитый филологъ нашъГ. П.
Павсшй, который одинъ стдитъ целой ака
демщ. Его «Филологическими Наблюдешями
надъ составомъ русскаго языка» положено
прочное основаше филологическому изученго
русскаго языка, показанъ истинный методъ
для этого изученш. Это превосходное еочи-
неше еще не кончено; но мы знаемъ изъ
вернаго источника, что последняя, шестая,
часть его приводится къ окончашю авто-
ромъ и вместе съ четвертой и пятой не за
медли та поступить въ печать. Первый три
части этого творенш уже вей распроданы и
выйдутъ вторымъ издашемъ, когда окончатся
печататемъ три последим части. Это успйхъ,
усийхъ блестяшдй и славный тймъ болйе,
что у насъ нйтъ еще публики для ученыхъ
сочинешй, и что журналы не оценили ве-
лиюй трудъ Павскаго, какъ следуета,—а не
оценили потому, что для него, какъ сочине-
шя совершенно самобытнаго и оригиналь-
наго, которое первое полагаетъ основаше
русской филологш, не нашлось ценителей,
достаточно сильныхъ для подобной оценки.