639 / 734
505
СОЧИНЕНШ В. Г. Б'ЛЛИНСКАГО.
504
нипочемъ. Не говоря уже о другнхъ поэтаху
довольно иметь Пушкина и Лермонтова,
чтобъ владеть неисчерпаемымъ нсточникому
вдохновешя. Возьмите любой стихъ изъ того
■или другого—и вотъ вамъ тема, на которую
потянутся у васъ нескончаемыя варипш...
Но варьировать такимъ образомъ на чужш
чувства и мысли можетъ только человЪкъ
возмужалый, развншшйся; безбородый же
юноша, т4мъ более отрокъ, никогда не
сум'Ьетъ, не фальшивя, игЬть съ чужого
голоса. Его стихъ будетъ неуклюжъ, а заим
ствованный чувства и мысли онъ непре
менно исказитъ, изуродуетъ. И потому, если
въ стихахъ слишкомъ молодого человека за
метно что то въ роде оригинальности чувства
и мысли,—явный знаку что у него есть та
ланта. Даже его неуменье сладить съ непокор-
нымъ языкомъ, съ упрямымъ стихомъ—не
только не портить дела, но еще придаетъ ему
ту прелесть, которой такъ иснолненъ не
связный ленета младенца.
Намъ показалось (и мы были бы рады, если
бъ посдедствш доказали, что мы не ошиблись
въ зтомъ случае), намъ показалось, что ети-
хотворенш Штавера носята на себе все при
знаки ранней молодости, при усдовш которой
въ нихъ нельзя не признать дарованья. Не бе
ремся определять степень этого дарованья,
ни предсказывать границы его развитая,
потому что неопределенность составляета
главный, характеръ слишкомъ юныхъ даро-
вашй. Они могутъ развиться—и могутъ ис
чезнуть, не давъ цвета. Въ нихъ не должно
видеть что-то непременно великое въ буду-
щемъ. Стихотворешя Пушкина-ребенка были,
довольно плохи, и по нимъ трудно было бы
въ то время признать въ немъ будущаго
великаго поэта. И таку говоря о стихотво-
реншхъ Штавера, ограничимся настоящимъ,
не забегая въ будущее; будемъ говорить о
томъ, что есть, не говоря о томъ, чтб мо
жетъ быть и можетъ не быть.
Вое стихотворешя Штавера довольно сла
бы, и если бъ мы не предполагали ихъ
автора очень молодымъ, не стоило бы труда
и говорить о нихъ. Но что въ опытахъ
возмужалаго человека поражаетъ слабостью
таланта или просто посредственностью, кото
рая хуже бездарности,—то самое въ опы
тахъ слишкохмъ молодого человека можетъ
-быть иризнакомъ таланта неподдЬльнаго, но
еще неовдадЁвшаго собственной силой. Намъ
кажется, что нельзя не видеть этого, напри-
меръ, вотъ хоть въ пьесе—«На Кладбище».
Въ этомъ стихотворении есть что-то похожее
на поэтическое чувство, даже на поэтическую
мысль; стихъ не чуждъ жизни, хотя и бе-
денъ изящеетвомъ и точностью выражении
И отъ всего этого веета чемъ-то мило-дет-
скимъ! Даже стихи:
Такъ ее не отгоняетъ
Мертвоцовъ безстрастныхъ
ледъ
,—
даже эти стихъ, возбуждая въ читателе
улыбку, не уничтожаютъ въ немъ благо
склонной готовности одобрить пьесу. Но са-
мымъ характеристическимъ стпхотворешемъ
въ книжке Штавера надо признаю «Же-
лаше».
Я не хочу, чтобъ вс* меня любили,
Я не хочу вездЪ встречать друзей.
Хочу, чтобы враги меня язвили
Безспльной злобою своей!
Пусть возстаюгь! Я каждый шагъ побЪдный
Готовь своею кровно залить!
Пусть упаду измученный и блЪдный,
Но только прежде победить!
Пусть за моей ноб’Ьдной колесницей
Всегда слЪдитъ толпа враговъ моихъ'.
Я понесусь подъ небо вольной шицей,—-
И хорь завистниковъ затихъ!
Но не для славы жажду я боренья,
А потому, что для моей души
Потребны страсти, бури и волненья,
Чтобы не замереть въ тиши.
Въ горнил* сталь сильнЬе закалится,
Въ страданьях!— грудь всю силу обрЪтетъ;
Вода чиста, доколь она струится,
Вт, поко-Ь—тиной зарастетъ.
КрКшись, душа! Познай свое значенье,
Познай себя, познай свою всю мочь,
И ты поймешь, какъ сладостно мученье,
Когда есть сила превозмочь!
И скажешь ты: „за т*мъ даны страданья,
Чтобъ согр-Ьвать остывппя сердца,
И назначенье жизни не мечтанье,
А деятельность мудреца.
Мечта,—ты скажешь, детская забава,
Занятее мужа истиннаго—трудъ!
Не за мечты дается въ мф'Ь слава,
Ее страданьями берутъ!“
Будь это стихотвореше написано взро-
слымъ человЁкомъ,—оно было бы плохо въ
эстетическомъ отношеши, особенно въ отно-
шенш къ стиху, и было бы довольно пош-
лымъ фразерствомъ, исполненнымъ пре-
тенз1й и жалкаго оамолюбш въ нравствен-
номъ отношенш. Но какъ стихотвореше су
щества, еще кодеблющагося на переходе отъ
отрочества къ юности,—оно очень замеча
тельно. Въ стихе, которымъ оно написано,
необработанному невыдержанному есть сила
и размаху въ чувстве, которымъ оно согрето,
есть жизнь и жару въ мысли, которой оно
проникнуто, есть достоинство и благородство,
именно потому, что это—детская мысль.
Вота чт5 сказали бы мы Штаверу, если
бы онъ захотелъ насъ послушать:
Жалу любезный поэта, что вы поторопи
лись издать въ света книжку первыхъ сво-
ихъ опытовъ, безъ которой публика легко
бы могла обойтись, и не подождали болъе
зрелыхъ своихъ произведений, который для
всехъ были бы интереснее. Но дело сде
лано, и да простить васъ за него Богъ!
Но внередъ не торопитесь ни писать, ни