599 / 734
428
С0ЧИНЕН1Я В. Р. БЪЛИНСКАТО.
424
еще болЕе — въ страсти къ мелодрамЕ,
къ
натянутымъ эффектамъ. Чт5
осо
бенно хорошо въ романахъ Евгешя Сю?—
вЕрныя картины современнаго общества,
въ которыхъ больше всего видно влшнш
современныхъ вопросовъ. А чтб составляетъ
ихъ слабую сторону, нортитъ ихъ до того,
что отбиваетъ всякую охоту читать ихъ?—
Преувеличен^, мелодрама, эффекты, небы
валые характеры въ родЕ принца Родольфа,.
—словомъ, все ложное, неестественное, не
натуральное,—а все это выходить отнюдь
не изъ влшнш современныхъ вопросовъ, а
изъ недостатка таланта, котораго хва-
таетъ только на частности и никогда на
цЕлое произведете. Съ другой стороны, мы
можемъ указать на романы Диккенса, ко
торые такъ глубоко проникнуты задушев
ными симнаиями нашего времени, и кото
рыми это нисколько не мЕшаетъ быть пре
восходными художественными, произведе-
ншми.
Мы сказали, что чистаго, отрЕшеннаго,
безуеловнаго или, какъ говорить философы,
а б с о л ют н а г о искусства никогда и нигдЕ
не бывало. Если нЕчто подобное можно
допустить, такъ это развЕ художественный
произведенш тЕхъ эпохъ, въ который ис
кусство было главнымъ интересомъ, исклю
чительно занимавшими образованнейшую
часть общества. Таковы, напримЕръ, про
изведенш живописи итальянскихъ школь
въ XVI столЕтш. Ихъ содержите, по-
видимому, преимущественно религиозное; но
это большей частью миражи, а на са-
момъ дЕлЕ предметъ этой живописи—кра
сота какъ красота, больше въ пласти-
ческомъ или классическомъ, нежели въ ро-
мантическомъ смыслЕ этого слова. Возьмемъ,
напримЕръ, мадонну Рафаэля, этотъ chef
d ’oeuvre итальянской живописи
XVI
вЕка.
Кто не помнить статьи Жуковскаго объ
этомъ дивномъ произведенш, кто съ моло-
дыхъ лЕтъ не составить себЕ о немъ по-
нятш по этой статьЕ? Кто, стало быть, не
быль увЕренъ, какъ въ несомненной
исти
не
, что это произведете по превосходству
романтическое, что лицо мадонны-высо-
чайпнй идеалъ той неземной красоты, ко
торой таинство открывается только вну
треннему созерцашю, и то въ рЕдкш мгно-
венщ чистаго вссторженнаго вдохновенш?...
Авторъ предлагаемой статьи недавно ви-
дЕдъ эту картину. Не будучи знатокомъ
живописи, онъ не позволили бы себЕ гово
рить объ этой удивительной картинЕ съ
цЕдью онредЕлить ея значеше и степень
ея достоинства: но какъ дЕло идетъ толь
ко о его личномъ внечатлЕнш и о роман-
тическомъ иди неромантическомъ характе
ре
картины,—то онъ думаетъ, что можетъ
позволить себЕ на этотъ ечетъ несколько
словъ. Статьи Жуковскаго онъ не читалъ
уже давно, можетъ быть, больше десяти
лЕтъ, но какъ до того времени онъ читалъ
и перечитывалъ ее со всЕмъ страстнымъ
увлечешемъ, со всей вЕрой молодости и
зналъ ее почти наизусть, — то и подошелъ
къ знаменитой картинЕ съ ожидатемъ уже
извЕстнаго впечатлЕнш. Долго смотрЕлъ
онъ на нее, оставлялъ, обращался къ дру-
гимъ картинамъ и снова подходилъ къ ней.
Какъ ни мало знаетъ онъ толку въ живо
писи, но первое впечатлЕше его было ре
шительно и определенно въ одномъ отно-
шеши: онъ тотчасъ же почувствовали, что
послЕ этой картины трудно понять достоин
ства другихъ и заинтересоваться ими. Два.
раза были онъ въ дрезденской галлереЕ и
въ оба видЕлъ только эту картину, даже
когда смотрЕлъ на другш, когда ни на
что не смотрЕлъ. И теперь, когда ни вспо
мнить онъ о ней, она словно стоить передъ
его глазами, и память почти замЕияетъ,
действительность. Но чЕмъ дольше и при
стальнее всматривался онъ въ эту картину,
чЕмъ больше думадъ тогда и послЕ, тЕмъ
болЕе убЕждался, что мадонна Рафаэля и
мадонна, описанная Жуковскимъ нодъ име-
немъ рафаэлевой,—двЕ совершенно различ
ный картины, не имЕющш между собой
ничего общаго, ничего сходнаго. Мадонна
Рафаэля — фигура строго классическая и
нисколько не романтическая. Лицо ея вы-
ражаетъ ту красоту, которая существуешь
самостоятельно, не заимствуя своего оча-
ровашя отъ какого-нибудь нравственнаго'
выражешя въ лицЕ. На этомъ лицЕ, на-
противъ, ничего нельзя прочесть. Лицо ма
донны, равно и вея ея фигура, исполнены,
невыразимаго благородства и достоинства.
Это дочь даря, проникнутая сознашемъ и
своего высокаго сана, и своего дичнаго
достоинства. Въ ея взорЕ есть что-то стро
гое, сдержанное, нЕтъ благости и милости,
но нЕтъ и гордости, презрЕнш, а вмЕсто
всего этого какое-то не забывающее своего
величш снисхождете. Это—какъ бы ска
зать—id é a l su b lim e du comm e il fa u t.
Но ни тЕни неуловимаго, таинственнаго, ту-
маннаго, мерцающаго, — словомъ, романти-
ческаго; напротивъ, во всемъ такая отчет
ливая,
ясная опредЕленность, окончен-
ность, такая строгая правильность и вЕр-
ноеть очерташй, и вмЕстЕ съ этимъ такое
благородство, изящество кисти! Релипоз-
ное созерцаше выразилось въ этой картинЕ
только въ лицЕ божеетвеннаго младенца,
но созерцате, исключительно свойственное
только католицизму того времени. Въ поло-
жеши младенца, въ протянутыхъ къ пред-
етоящимъ (разумЕю зрителей картины) р у -