595 / 734
415
СОЧИНЕНТЯ В. Г. Б'ВЛИПСКАГО.
416
былъ в'Ьренъ собственной натуре, своему
таланту, своей фантазш. А ч'Ьмъ объяснить,
что одинъ любитъ изображать предметы ве
селые, другой — мрачные, если не натурой,
характеромъ и талантомъ поэта? Кто что
любитъ, ч&мъ интересуется, то и знаетъ
лучше, а что лучше знаетъ, то лучше изо-
бражаетъ. Вотъ самое законное оправдание
поэта, котораго упрекаготъ за выборъ пред-
метовъ; оно не удовлетворительно только
для людей, которые ничего не емысдятъ въ
искусств!; и грубо смЬшиваютъ его съ ре-
месломъ. ГГрирода—вечный образедъ искус
ства, а величайппй и бдагородн4йплй пред-
метъ въ природе — человЗжь. А разве му-
жикъ не человЬкъ?—Но что же можетъ быть
интереснаго въ грубомъ, необразованномъ
человеке? — Какъ что? — его душа, умъ,
сердце, страсти, склонности, —
слоеомъ
,
все
то же, чтб и въ образованномъ человеке.
Положимъ, послйдшй выше перваго; но
разве ботанистъ интересуется только са
довыми, улучшенными иекусствомъ расте-
н]"ями, презирая ихъ полевые, дико-расту-
ице первообразы? Разве для анатомика и
физюлога организмъ дикаго австралМца
не такъ же интересенъ, какъ и организмъ
проев'Ьщеннаго европейца? На какомъ же
основанш искусство въ этомъ отношеши
должно такъ разниться отъ науки? А до-
томъ — вы говорите, что образованный че
ловеки выше необразованнаго. Съ этимъ
нельзя не согласиться съ вами, но не без
условно. Конечно, самый пустой светский че-
ловРкъ ’ несравненно выше мужика, но въ
какомъ отнотевш? Только въ свйтскомъ
образованш, а это нисколько не помЁшаетъ
иному мужику быть выше его, напримйръ,
со стороны ума, чувства, характера. Образо
в ав^ только развиваетъ нравственный силы
человека, но не даетъ ихъ: даетъ ихъ че
ловеку природа. И въ этой раздаче драго-
цЬннМшихъ даровъ своихъ она дМетвуетъ
слепо, не разбирая сословш... Если изъ об-
разоваиныхъ классовъ общества выходить
больше зам4чательныхъ людей, это потому,
что тутъ больше средствъ къ развитию, а
совсймъ не потому, чтобы природа была
для людей низшихъ классовъ скупее въ
раздаче даровъ своихъ. «Чему можно на
учиться изъ книги, въ которой описывается
какой-нибудь спившийся оъ кругу горе
мыка?» говорить еще эти аристократы
вредней руки. — Какъ чему? разумеется
не светскому обращенш и не хорошему
тону, а зианда человека въ известном^ по-
дожеши. Одинъ спивается отъ лености, отъ
дурного воспиташя, отъ слабости харак
тера; другой — отъ несчастныхъ обстоя-
тельствъ жизни, въ которыхъ оцъ, можетъ
быть, нисколько не виноваты 1!ъ обоихъ
случаяхъ это примеры поучительные и лю
бопытные для наблюден ¡я. Конечно, отвер
нуться съ презретенъ отъ человека пад-
шаго гораздо легче, нежели протянуть ему
руку на утешете и помощь, такъ же какъ
осудить его строго, во имя нравственности,
гораздо легче, нежели съ учасиемъ и лю
бовью войти въ его положенш, изсдедо-
вать до глубины причину его падешя и
пожалеть о немъ, какъ о человеке, даже
и тогда, когда онъ самъ окажется много
виноватымъ въ своемъ наденщ. Искупитель
рода человеческаго приходилъ въ м;ръ для
всехъ людей; не мудрыхъ и ' образованныхь,
а простыхъ умомъ и сердцемъ рыбаковъ
призвалъ Онъ быть «ловцами человЛ;коЕЪ>;
не богатыхъ и счастлнвыхъ, а бедныхъ,
страждущихъ, надшихъ искалъ Онъ, чтобы
одннхъ утешить, другихъ ободрить и воэ-
становить. Гнойныя язвы на 'едва при-
крытомъ нечистыми лохмотьями теле не
оскорбляли его исполненнаго любви и ми
лосердая взгляда. Онъ—сынъ Бога, челове
чески любилъ людей и сострадалъ имъ въ.
ихъ нищетЬ, грязи, позоре, разврате, по-
рокахъ, злодействахъ; Онъ? разрешили бро
сить камень въ блудницу темъ, которые
ничемъ не могли упрекнуть себя въ со
вести, и устыдили жеетокосердыхъ судей,
и сказали падшей женщине слово утёше-
нш; — и разбойники, испуская духи на
орудш заслуженной имъ казни, за одну
минуту раскаянш услышали отъ него слово
нрощенщ и мира... А мы — сыны человече
ские—мы хотимъ любить изъ нашихъ братШ
только равныхъ нами, отворачиваемся отъ
низшихъ, какъ отъ парШ, отъ падшихъ,
какъ отъ прокаженныхъ... Кашя доброде
тели и заслуги дали нами на это право?
Не отсутствщ ли именно всякихъ добро
детелей и заслуги!... Но божественное слово
любви и братства не втуне огласило мщъ.
То, что прежде было обязанностью только
нризванныхъ на елужете алтарю лицъ
или добродетелью немногихъ избранныхгь
натуръ, -— это самое делается теперь обя
занностью обществъ, служитъ признакомъ
уже не одной добродетели, но и образо
ванности частныхъ лицъ. Посмотрите, какъ
въ нашъ векъ везде заняты все участью
низшихъ классовъ, какъ частная благо
творительность всюду переходить въ обще
ственную, какъ везде основываются хорошо
организованный, богатый верными сред
ствами общества для распространения про-
свещенш въ низшихъ кдасеахъ, для по-
собш нуждающимся и страждущими, для
отвращенш и предупреждены нищеты и
ея неизбежнаго следотвш — безнравствен