594 / 734
41В
1. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
414
кался высылкой. Но сегодня деньги полу
чены, балъ можно дать; съ сигарой въ зу-
бахъ, веселый и довольный дежитъ онъ на
диване, и отъ нечего делать руки его ле
ниво протягиваются къ книге. Опять та
же исторш! Проклятая книга разсказы-
ваетъ ему подвиги Никиты Оедоровича, под-
лаго холопа, съ детства привыкшаго по
добострастно служить чужимъ страстямъ и
прихотямъ, женатаго на отставной любов
нице родителя своего барина. И ему-то,
незнакомому ни съ какимъ человеческими
чувствомъ, поручена судьба и участь всйхъ
Антоновъ... Скорее прочь ее, скверную
книгу!.. Представьте теперь еще въ такомъ
комфортномъ состоянщ человека, который
въ детстве б'Ьгалъ босикомъ, бывадъ на
посыдкахъ, а лйтъ подъ пятьдесятъ какъ-
то очутился въ чинахъ, имеете «малую
толику». В се читаютъ— надо и ему читать;
но чтб находитъ онъ въ книг!?— свою 6io-
графш, да еще какъ верно разсказанную,
хотя, кромгЬ его самого, темныя похождени
его жизни— тайна для всехъ, и ни одному
с о ч и н и т е л ю не откуда было узнать ихъ...
И вотъ онъ уже не взволнованъ, а просто
взбйшенъ, и съ чувствомъ достоинства
облегчаете свою досаду такимъ разсужде-
шемъ: «Вотъ какъ пишутъ ныне! вотъ до
чего дошло вольнодумство! Такъ ли писали
прежде? Штиль ровный, гладюй, все о пред-
метахъ нйжныхъ или возвышенныхъ, читать
сладко и обидеться нечймъ!»
Есть особенный родъ читателей, который
по чувству аристократизма не любите встре
чаться даже въ книгахъ съ людьми низшихъ
классовъ, обыкновенно незнающими прили-
чш и хорошаго тона, не любите грязи и
нищеты, по ихъ противоположности съ рос
кошными салонами, будуарами и кабинетами.
Вти отзываются о натуральной школе не
иначе, какъ съ высокомернымъ презре-
шемъ, иронической улыбкой... Кто они та
т е , эти феодальные бароны, гнушаюпцеся
«подлой чернью», которая въ ихъ глазахъ
ниже хорошей лошади? Не спешите спра
вляться о нихъ въ герольдичеекихъ книгахъ
или при дворахъ европейскихъ; вы не най
дете ихъ гербовъ, они не ездятъ ко двору,
и если видали большой свете, то не иначе,
какъ съ улицы сквозь ярко освещенныя
окна, на сколько позволяли сторы и зана
вески... Предками они не могуте похва
литься: они обыкновенно— или чиновники,
или изъ новаго дворянства, богатаго толь
ко библейскими. * предашями о дедушке
уяравляющемъ, о дядюшке откупщике, а
иногда и о бабушке просвирне и тетушке
торговке. Авторъ этой статьи считаете при
втомъ обязанностью довести до сведешя
евоихъ читателей, что упрекать ближняго
незнатностью происхожденш вовсе не въ его
привычкахъ и положительно противно всемъ
его убежденшмъ, и что онъ самъ отнюдь
не стыдится признаться въ этомъ. Но онъ
думаете—и, вероятно, читатели его согла
сятся съ ними—что ничего нетъ прштнйе,
какъ оборвать съ вороны навлиныя перья
и доказать ей, что она принадлежитъ къ
той породе, которую вздумала презирать.
ЧеловЪкъ простого званш еще не ворона,
потому что онъ простого званш; вороной
делаете не зваше, а природа, и вороны
такъ же бываютъ во всехъ звашяхъ, какъ
во всехъ же званшхъ бываютъ и орлы; но,
конечно, только вороне свойственно рядить
ся въ павлинью перья и величаться ими.
Такъ почему же не сказать вороне, что
она— ворона? Презрен ¡е къ низшимъ со-
словшмъ въ наше время отнюдь не есть
порокъ высшихъ сословий; напротивъ, это
болезнь выскочекъ, порождеше невеже
ства, грубости чувствъ и понятай. Умный
и образованный человекъ, если бъ онъ былъ
одержимъ этой болезнью, никогда не обна
ружите ея, потому что она не въ духе вре
мени, потому что показать ее— значите
каркнуть о себе во все воронье горло. Намъ
кажется, что какъ ни гадко лицемерю, но
въ этомъ случае оно даже лучше вороньей
откровенности, потому что свидетельствуете
объ уме. Павлинъ, горделиво распускаюшдй
пышный хвоста свой передъ другими пти
цами, слывете животнымъ красивыми, но
не умными. Что же сказать о вороне, спе
сиво выказывающей заимствованный на
ряди? Подобная спесь всегда чужда ума и
есть порокъ по преимуществу плебейский.
Где больше ломанья и притязашй, какъ не
въ техъ слояхъ общества, которые начи
наются тотчасъ после самыхъ низшихъ? А
это потому, что тута всего больше неве
жества. Посмотрите, какъ глубоко прези
раете лакей мужика, который во всехъ
отношешяхъ лучше, благородней, человеч
ней его! Откуда эта гордость въ лакее?—
Онъ переняли пороки своего барина и от
того считаете себя далеко образованнее
мужика. Внештй лоскъ грубыми натурами
всегда принимается за образованность.
«Что за охота наводнять литературу му
жиками?» восклицаютт. аристократы из-
вестнаго разряда. Въ ихъ глазахъ писа
тель — ремесленники, которому какъ чтб
закажутъ, такъ онъ и
делаете.
Ими въ
голову не входить, что въ отношенш къ
выбору предметовъ сочинётя писатель не
можете руководствоваться ни чуждой ему
водей, ни даже собственными •производомъ;
ибо искусство имеете свои законы, безъ
уважения которыхъ нельзя хорошо писать.
Оно прежде всего требуетъ, чтобы писатель