572 / 734
36Я
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
3 70
критикъ очень щедръ въ раздаче другими
разныхъ дурныхъ целей и намЬрешй: но,
къ счастью, вовсе невпопадъ. Въ повести
«Деревня» Григоровичи изобразили де
ревню именно въ томи виде, какъ это го
ворить критикъ «Москвитянина», хотя и
не си той целью, не си той мыслью, кото
рый они таки великодушно ему приписы
ваете. Въ нравахъ этой «Деревни» дей
ствительно только грубое и жестокое, и
нети даже «животной привязанности между
единокровными». Но вотъ тотъ же самый
Григоровичи, который написали «Деревню»,
предлагаетъ читателями въ этой книжке
«Современника» новую свою повесть («Ан
тони Горемыка»), въ которой на сцене
опять деревня и которой герой — руосшй
нрестьянинъ, но уже вовсе не въ роде му
жа Акулины, а человеки добрый, который,
по-своему, нежно,
человечески любитъ
своего племянника, свою жену и обращает
ся си ними по-человечески. Следуетъ ли
же изъ этого, что Григоровичи видитъ въ
русской деревне только дикость и зверство
въ семейныхъ отиошеншхъ? Нети, изъ
этого следуетъ совсемъ другое, а именно
то, что въ одной повести онъ взялъ одну
сторону деревни, а въ другой—другую. Вы
сами сказали, что въ первой повести онъ
выставили все грубое, оскорбительное и
жестокое, чтб можно было найти въ нра
вахъ крестьянъ. Если это можно было най
ти, значить, это не выдумано, а взято съ
действительности, значить, это истина, а
не клевета. Последней тутъ нельзя искать
после вагаихъ собственныхъ словъ; ее ско
рее можно искать и найти въ вашемъ уси-
лш обвинить Григоровича въ дурныхъ це-
ляхъ и намереншхъ... Какое вы имеете
право требовать отъ автора, чтобы онъ за
мечали и изображали не ту сторону дей
ствительности, которая сама мечется ему
въ глаза, которую онъ узнали, изучили, а
ту, которая васъ занимаете? Вы въ нраве
только требовать, чтобы онъ не выдумы
вали, были веренъ изображаемой ими дей
ствительности; а все, что есть и бываете,
принадлежите ему, равно какъ и выборъ
изъ всего этого. Въ «Журнале Министер
ства Внутреннихъ Дели» есть следующее
статистическое известие касательно смертно
сти въ Росши:
„КромЬ разницы въ численности (погибшихъ
въ дракахъ) ееть еще то различие между муж
чинами, женщинами и дЪтыси, что первые
почти веЬ погибли въ обоюдныхъ ссорахъ и
побоищахъ, часто вслЬдствш собственной же
вадорливости при слабосилш; изъ послЪднихъ
женщины преимущественно были жертвами
супружескихъ неудовольствШ и исправитель-
ныхъ или наетавительныхъ ийръ супруговъ
кромЪ немногихъ елучаевъ, гдЪ и онЪ пали,
ратоборствуя даже иногда съ подобными же
себЬ женщинами; а дИти лишались жизни
болЬе всего отъ неумЬрепнаго наказаны: ихъ,
что называется ч1шъ попало, за шалости или
проступки. Вс'Ь эти случаи не составляютъ
убШствъ предпам'Ьрениыхъ, и не могутъ быть
не причтены къ смертности отъ неосторож
ности. Въ Тве] с ;ой губернщ, папримЪръ, одинъ
крестьянипъ, желая наказать жену за что-то,
убилъ ударомъ руки бывшаго у ной на груди
ребенка: что это какъ не неосторожность?
Весьма похожая на эту смерть постигла одного
шеетнадцатпмЪсячнаго ребенка въ Полтавской
губернш, а въ Курской случилось точь въ точь
подобное нроисшествш.
Такого рода оффищальное изнЬспе мо-
жетъ быть до некоторой степени указате-
лемъ нравовъ простого народа. Чтб слу
чается часто или нередко, то не есть явле-
ше случайное, исключительное и можете
служить матершломъ для художественнаго
произведешя, но отнюдь не можетъ быть
принято за всеобщее явлеше, исключающее
всЬ противоположный, и служить позоромъ
обществу или народу. Таки, напримйръ,
веЬмъ известно, что, кроме Росши, нигде
н'Ьтъ обыкновешя париться въ жаркой бане,
следовательно, нигде же, кроме Росши, не
можетъ быть и прим'Ьровъ смерти отъ за
паривании Но следуете ли скрывать тате
факты изъ боязни какого-то нареканш на
народи? Это случается въ народе, но кто
же скажете, что весь русстй народи какъ
дорветея до полки, такъ и запарится сей-
часъ же? Крайнйя степень всякаго зла теми
еще и выносима, что обрушивается всегда
на меньшинстве, следовательно, если и мо
жете принадлежать тому или другому обще
ству, то никогда не можетъ послужить обвине-
шемъ всему обществу.
Но обратимся исключительно къ критику
«Москвитянина» и разберемъ его мггЬше о
Гоголе и натуральной школе. «Гоголь (го
ворите онъ) первый дерзнули ввести изо-
бражеше пошлаго въ область художества.»
Неправда. Литература наша началась не съ
Гоголя, а между теми именно началась по
пыткой ввести изображеше яошдаго въ об
ласть художества. Вспомните Кантемира.
Съ
гЬхъ поръ, какъ мы заметили это *выше,
литература наша не оставляла вовсе этого
направлены. Въ немъ блистательно отличил
ся Фонвизинъ; оно отразилось во многихъ
лучшихъ создашяхъ Державина. Пушкинъ на
чали писать своего (неоконченяаго впрочемъ)
«Арапа Петра Великан », когда еще имени Го
голя не появлялось въ печати. При зтомъ не
мешаете вспомнить ив только «Графа Нулина»,
всею ноовшцешаго изображеньюпошлости, но
и «Евгении Онегина», въ котсромъ взображенш
пошлости играете не последнюю роль. Гоголь
только потерь далее всбхъ въ томъ, что
критикъ «Москвитянина» разумеете поди