535 / 734
295
С0ЧИНЕН1Я В. Г, БМНИСНАГО.
29$
ныхъ и ничтожныхъ. Древняя Эллада была
наследницей всего предшествовавшаго ей
древняго
Mipa.
Въ ея составь вошли элементы
египетсше и финишйсше, кроме основного
педазгическаго. Римляне приняли въ себя,
такъ сказать, весь древшй мщъ, н все-таки
остались римлянами, и если палг, то не отъ
внешнихъ заимствованШ, а отъ того, что были
последними представителями исчерпавшаго
всю жизнь свою древняго
Mipa,
долженство-
вавшаго обновиться черезъ христианство и
тевтонскихъ варваровъ. Французская ли
тература долгое время рабски подражала
греческой и латинской, наивно грабила ихъ
заимствовашями,—и все-таки оставалась на-
цшнально французской. Все отрицательное
движете французской литературы ХУШ ве
ка вышло изъ Англш; но французы до того
умели усвоить его себе, наложпвъ на него
печать своей нацюнальности, что никто и
не думалъ оспаривать у ихъ литературы
чести самобытяаго развитая. Немецкая фи-
лоеофш пошла отъ француза Декарта, ни
сколько не сделавшись отъ этого фран
цузской.
Разделение народа на противоположный,
враждебный будто бы другъ другу, большин
ство и меньшинство, можетъ быть, и спра
ведливо со стороны логики, но решительно
ложно со стороны здраваго смысла. Мень
шинство всегда выражаетъ собой большин
ство, въ хорошемъ или въ дурномъ смысле.
Еще страннее приписать большинству на
рода только дурныя качества, а меньшинству
одни хоропня. Хороша была бы французская
нацш, если бы о ней стали судить по раз
вратному дворянству временъ ЛюдовикаХУ-го!
Этотъ примерь указываете, что меньшинство
скорее можетъ выражать собою более дур
ныя, нежели хороши стороны нацюнальности
народа, потому что она живете искус
ственной жизнью, когда противополагаете
себя большинству, какъ что-то отдельное
отъ него и чуждое ему. Это видимъ мы и
въ современной намъ Францщ въ лице
bourgeoisie, — господствующаго теперь въ
ней сословш. Что же касается до великихъ
людей, они по преимуществу — дети своей
страны. Велйшй человекъ всегда нацюна-
ленъ, какъ его народъ, ибо онъ потому и
великъ, что представляете собою свой народъ.
Борьба гешя съ народомъ не есть борьба
чедовеческаго съ нащональнымъ, а просто-
напросто—новаго со старымъ, идеи съ эм-
пиризмомъ, разума съ предразеудками. Масса
всегда живете привычкой, и разумнымъ,
истиннымъ и нолезнымъ считаете только то,
къ чему привыкла. Она защищаете съ остер-
венешемъ то с т а р о е , противъ котораго вй-
комъ или менЬе назадъ съ остервекешемъ
же боролась она, какъ противъ н о в а г о .
Противодействш массы гетю необходимо: это
съ ея стороны экзаменъ генш; если онъ
возьметъ свое, ни на чтб несмотря, значить,
онъ точно гешй, т. е. въ самомъ себе носите
свое право действовать на судьбы своего
отечества. Иначе всяшй резонеръ, всяшй
мечтатель, всяшй филоеофъ, всяшй маленьшй
велйшй человЕкь сталъ бы обходиться съ
народомъ, какъ съ лошадью, направляя его
по воле своихъ прихотей и фантазий то въ
ту, то въ другую сторону... Нетъ никакой
необходимости разделяться народу на самого
себя, чтобы доставить себе источникъ но-
выхъ идей. Источникъ всего новаго есть
старое; по крайней мйрй старымъ пригото
вляется новое. Въ геши не столько пора
жаете находчивость новаго, сколько смелость,
противопоставить его старому и произвести
между ними борьбу на смерть. Необходи
мость нововведешй въ Росещ чувствовали
еще предшественники Петра: она указыва
лась настоящимъ положешеыъ государства;,
но произвести реформу могъ только Петръ.
Для этого ему вовсе не нужно было пред
полагать себя во враждебныхъ отношеншхъ
къ своему народу, но, напротивъ, нужно
было знать и любить его, сознавать свое
кровное единство съ нимъ. Нтб въ народе
безеознательно живете какъ возможность,
■то въ генш является какъ осуществаeiiie,
какъ действительность. Народъ относится къ
своимъ великимъ людямъ, какъ почва къ
растеншмъ, который производить она. Тутъ
единство, а не разделеше, не двойствен
ность. И, вопреки силлогистамъ (новое сло
во!), для великаго поэта нЕтъ большей чести,
какъ быть въ высшей степени нащональ
нымъ, потому что иначе онъ и не можетъ
быть великимъ. То, что называют, резонеры
ч е л о в е ч е с к и м ъ , противополагая его на-
ц i о п а д ь н о м у, есть въ сущности н о в о е ,
непосредственно и логически следующее изъ
с т а р а г о , хотя бы оно и было чистымъ его
отрицатемъ. Когда крайность какого-нибудь
принципа доводится до нелепости, изъ нея
одинъ естественный путь —переходъ въ про
тивоположную крайность. Это въ натуре и
человека, и народовъ. Следовательно, источ
никъ всего прогресса, всякаго движенш
впередъ заключается не въ двойственности
народовъ, а въ человеческой натуре, такъ
же, какъ въ ней заключается и источникъ
уклонешй отъ истины, коснешя и непо
движности.
Важность теоретическихъ вопросовъ
за
висите отъ ихъ отношешя къ действитель
ности. То, чтб для насъ, русскпхъ, еще важ
ные вопросы, давно уже решено въ Европе,
давно уже составляете тамъ простыя истины