518 / 734
261
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
2 6 2
Но если где идетъ дйло о горй и отчая-
нш русскаго человека — тамъ поэзш Коль
цова доходить до высокаго, тамъ обнаружи
ваем. она страшную силу выраженш, по
разительное могущество образовъ.
Пала грусть-тоска тяжелая
На кручинную головушку;
Мучитъ душу мука смертная,
Вошь изъ тЪла душа просится.
И какая же вместе съ тймъ сила духа
и воли въ самомъ отчаянш:
Въ ночь, подъ бурей, я коня сЬдлалъ,
Безъ дороги въ путь отправился—
Горе мыкать, жизнью тЬпшться:
Съ злой долей перевЪдаться..,
И посдй этой песни («Измена суженой»)
прочтите песню: «Ахъ, зачймъ меня»—
какая разница! Тамъ буря отчаянш сильной
мужской души, мощно опирающейся на
самое себя, здйсь грустное ворковате гор
лицы, глубокая, раздирающая душу жалоба
нйжной женской души, осужденной на без
выходное страдаше...
Когда форма есть выраженш содержанш,
она связана съ нимъ такъ тйсно, что отде
лить ее отъ содержанш — значить уничто
жить само содержите; и наоборотъ: отде
лить содержант отъ формы — значить уни
чтожить форму. Эта живая связь или, луч
ше сказать, это органическое единство и
тождество идеи съ формой и формы съ
идеей бываетъ достояшемъ только одной
гешальности. Простой талантъ всегда опи
рается или преимущественно на содержанш,
и тогда его произведенш не долговечны
со стороны формы, или преимущественно
блистаютъ формой, и тогда его произведе
нш эфемерны со стороны содержанш; но
главное, и въ томъ, и другомъ случай,
богатыя мыслью или щеголяют,щ внешней
красотой, они лишены оригинальности фор
мы, свидетельствующей о самобытности
мысли. Здйсь-то всего яснее и откры
вается, что обыкновенный талантъ осно-
,, ванъ на способности подражашя, на способ-
1 ности увлеченш образцами, — и въ этомъ
, заключается причина недолговечности, а
^ чаще всего и эфемерности таланта. И по
тому оригинальность есть не случайное, но
необходимое свойство гешальности, есть
черта, которая отдйляетъ геншльность отъ
простой талантливости или даровитости.
Но эта оригинальность, прежде всего по
ражающая читателей въ языке поэта, не
должна быть искусственной или изыскан
ной: тогда она увлекаетъ только на ми
нуту и потомъ тймъ болйе дйлается пред-
метомъ осмйяшя и презрйнш, чймъ боль
ше сперва имела успеха. Поэтъ долженъ
быть оригиналенъ, самъ не зная какъ, и-
если долженъ о чемъ-нибудь заботиться,
такъ это не объ оригинальности, а объ
истине выраженш: оригинальность придетъ
сама собой, если въ таланте его есть
тотальность. Истинная оригинальность въ
изобрйтенш, а следовательно, и въ форме,
возможна только при верности действитель
ности и истинй.
Такой оригинальностью Кольцовъ обла
дать въ высшей степени. Съ этой стороны
его песни смело можно равнять съ баснями
Крылова. Даже русскш песни, созданный
народомъ, не могутъ равняться съ песнями
Кольцова въ богатстве языка и образовъ,
чисто русскихъ. Это естественно: въ на-
родныхъ ийсняхъ заключаются только эле
менты народнаго духа и поэзш, но въ
нихъ нйтъ художественности, подъ которой
должно разуметь целость, единство, полно
ту, оконченность и выдержанность мысли
и формы. Многш русскш песни имйютъ
значете только въ пйнш, а въ чтенш
почти, или и вовсе, лишены смысла; дру-
гш при богатстве наивныхъ иоэтическихъ
образовъ не чужды прозаическихъ выра
жений и слабыхъ мйотъ, и только очень не-
многш, и то не вполне, удовлетворяютъ
болйе или менее богатствомъ содержант
при силе выраженш. Изъ поэтовъ только
Мерзляковъ, и то въ одной только песне,
и то не вполне, умйлъ приблизиться къ
языку народному безъ изысканности, народ
ному не внешнимъ только образомъ, но и
внутренне; умйлъ сохранить силу чувства и
избежать будуарной сентиментальности ро
манса, — въ песне: «Чернобровый, черно
глазый». По крайней мйрй следуюнце
сти
хи
изъ
этой песни нельзя не признать
удивительными:
Воетъ сыръ-боръ за горою,
Метелица въ полЪ;
Встала вьюга, непогода,
Запала дорога...
Кольцовъ, напротивъ, никогда не прого
варивается противъ народности ни въ чув
стве, ни въ выраженш. Чувство его всегда
глубоко, сильно, мощно и никогда не вна-
даетъ въ сентиментальность, даже и тамъ,
гдй оно становится нйжнымъ и трогатель-
нымъ. Въ выраженш онъ также веренъ
русскому духу. Даже въ слабыхъ его пй-
сняхъ никогда не найдете фалыниваго рус
скаго выраженш; но лучшш его пйсни
представляютъ собою изумительное богат
ство самыхъ роскошныхъ, самыхъ ориги-
нальныхъ образовъ въ высшей степени
р у с с к о й поэзш. Съ этой стороны языкъ
его столь же удивителенъ, сколько и не-
подражаемъ. Гдй, у кого, кроме Кольцова,
найдете вы тате обороты, выраженш и
ббразы,
какими,
нзшшмйръ, усыпаны, такъ