464 / 734
153
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
1«4
мени, своего вЕка, того варварскаго вЬка,
когда разумь челов-Ьчесюй едва начали про
буждаться отъ своего тысячелЬтняго сна, ко
гда въ Евронй тысячами жгли колдуновъ, и
когда никто не сомневался въ возможности
прямыхъ сношешй человека съ нечистой си
лой. Шекспиръ не были чуждъ слепоты сво
его времени,—и вводя ведьмъ въ свою ве
ликую трагедш, онъ нисколько не думали
делать изъ нихъ философически олицетво
рены и поэтически аллегорш. Это доказы
вается между прочими и важной ролью, ка
кую играетъ въ «Гамлете» тень отца героя
этой великой трагедш. «Другъ Горащо, —
говорить Гамлетъ: — на земле есть много
такого, о чемъ и не бредила наша филосо
фии. Это убеждены Шекспира, это гово
рить онъ сами или, лучше сказать, невеже
ство и варварство его века,—а обскуранты
нашего времени таки и ухватились за эти
слова, какъ за оправданы своего слабоумии
Шекспиръ видели и Богъ-весть какую уди
вительную драматическую и трагическую пру
жину въ ходе Бирнамскаго Леса и въ томъ
обстоятельстве, что Макбетъ не можетъ пасть
отъ руки человека, рожденнаго женой. Дело
оказалось чемъ-то въ родЬ плохого каламбура;
но такова творческая сила этого человека,
что, несмотря на все нелепости, который
ввели онъ въ свою драму, «Макбетъ» все-
таки огромное, колоссальное созданы, какъ
готически храмы среднихъ вЬковъ. Что-то
еурово-величаво-грандюзно-трагическое ле-
житъ на эгихъ лицахъ и ихъ судьбе; ка
жется, имеешь дело не съ людьми, а съ ти
танами, и какая глубина мысли, сколько
обяаженныхъ тайнъ человеческой природы,
сколько решенныхъ великихъ вопросовъ, ка
кой страшный и поучительный уроки!.. Вотъ
доказательство, что время не губить гены,
но ген1й торжествует, надъ временемъ, и
что каждый момента всемфно-историческаго
развили человечества даетъ равнообильиую
жатву для поэзш. Пройдутъ еще два века,
а, можетъ быть, и меньше, когда будутъ
дивиться варварству XIX еголетя, какъ
мы дивимся варварству ХУ1-го; не найдутъ
въ немъ Шекспира, но найдутъ Байрона
и Жоржи Занда...
И это не круги, въ которомъ безвы
ходно кружится человечество, а спираль,
где каждый последующий круги обширнее
предшествующаго. Наши вЬкъ имеетъ пе-
редъ XVI-мъ то важное преимущество, что
онъ заранее знаетъ, въ чемъ последующи
века должны увидеть его варварство...
У насъ было довольно переводовъ сти
хами драмъ Шекспира. Лучши изъ нихъ
доселе принадлежат Вронченко («Гамлетъ»
и «Макбетъ»). Но переводы Вронченко, верно
передавая духъ Шекспира, не передаютъ его
изящности. Кронебергъ умели счастливо вы
полнить оба эти услови: его переводи
bîj
-
ренъ и духу, и изящности подлинника, испод-
ненъ въ одно и то же время и энергш,
ж
легкости выражены. Это решительно не
только лучппй, сравнительно съ другими
русскими переводами, но положительно пре
восходный переводи одной изъ лучшихъ тра-
гедой Шекспира, такъ же, какъ его же пе
реводи «Двенадцатой Ночи» («Отечествен
ный Записки» 1841, томъ XYII) есть един
ственный и превосходный переводи одной
изъ прелестнейшихъ ке-медЛ Шекспира.
Теперь остается нами сказать о :*рехъ
статьяхъ теоретическаго содержаьы въ «Пе-
тербургскомъ Сборнике». «Капризы и Раз
думье», Искандера, автора повести: «Кто.
виновата?» (въ «Отечественных ь Запискахъ »
прошлаго года) и разныхъ статей литера-
турно-филоеофскаго содержании, — есть родъ
заметокъ и афористическихъ размышлешй о
жизни, исполненныхъ ума и оригинальности
во взгляде и изложены. Не можемъ удер
жаться, чтобъ не выписать небольшого от
рывка:
„Наука, государство, искусство, промышлен
ность идутъ, развиваясь во всей Европе стройнор.
широко; впереди велите мыслители, велите го
сударственные люди, велите художники, пред-
пршмчивые таланты. А домашняя жизнь наша
слагается кое-какъ, основанная на воспомина-
выхъ, привычка,хъ и внЪшннхъ необходимо-
стяхъ; объ ней въ самомъ деле никто не ду-
маетъ. для нея нЪтъ ни мыслителей, ни талад-
товъ, ни поэтовъ, —■не даромъ ее яазываютъ
прозой,
въ противоположность плаксивой жи
зни балладъ и глупой жизни ядиллЩ. Только
лета юности обставлены похудожественнее; а
потомъ за
посл
Ъ
дншаъ
лирическимъ порывомъ
любви—утомите"ьное semper idem закулисной
жизни, ежедяевгой жизни—это тДсга.. спальня,
душная детская, грязная кухня, 'ХЬ "Очти ни
когда не бываютъ. Конечно, въ последят три
века много переменилось въ образе -кизяк:
впрочемъ, украдкой, безсознАтельно, даже во
преки убЬжденшмъ, меняя образъ жизни,, люди
не признавались въ этомъ: знамена остались те
же, люди, какъ испанцы, хотятъ только сохра
нить
фуэросы,
несмотря на то, что большая
часть ихъ не соответствуем, настоящему. При
слушиваясь къ сужденшмъ мудрыхъ Mipa сего,
дивишься, какъ можетъ умъ дойти до того,,
чтобъ въ одно и то же время созм1зстить въ
свой нравственный кодексъ стоически сентен-
щи Сенеки и Катона, ромапгачески-в сторжен-
ныя выходки рыцаря среднихъ вековъ, само
отвержен ныя нравоученш благочестивыхъ от-
шельниковъ степей еиваидскихъ и своекорыст-
ныя правила политической эконочш. Везобра-
3
ie подобнаго смешены принесло свой плодъ,
именно—мертвую мораль, мораль, существую
щую только на словахъ, а въ самомъ деле не
достойную управлять поступками; современная
мораль не им еем никакого влшнш на наши
действш; это милый обманъ, .нравственная
благопристойность, одежда—не более. У каж-
даго человека за его оффищальной моралью
есть свой спрятанный esprit de conduite: оффи-
щальпо онъ будем плакать о томъ, что бед-