455 / 734
1В5
СОЧИНЕНГЯ В. Г. ВЫИНСКАГО.
вило бы думать, какъ фельетонная статья
въ «Северной Пчеле», какъ нравоописа
тельная статейка Булгарина. И это понят
но: въ Петербурге
всё
бедны временемъ:
кто служить, кто спекулируете, кто играетъ
въ преферансъ, а часто случается и такъ,
что одно и то же лицо несетъ на себе эти
три тягости разомъ. Когда тутъ читать съ
самоуглубдешемъ въ читаемое, съ размыш-
ленюмъ о читаемомъ? Тутъ дай Богъ успеть
только перелистывать часть того бёднаго
количества печатныхъ лнстовъ, которые выра-
батываюгь наши типографш. Бъ Москве
число читателей несравненно меньше, но въ
массе моековскпхъ читателей есть довольно
людей, для которыхъ сколько-нибудь заме
чательная книга есть фактъ, есть «нечто»,
которые читают, ее сами, читаютъ другимъ
иди настоятельно рекомеыдуютъ другимъ
читать ее, думаютъ о ней, толкуютъ, спорить.
Смешно было бы утверждать, что и въ Пе-'
тербургЬ нЬтъ такихъ читателей; но мы зна-
емъ достоверно, что въ иемъ ихъ очень мало
въ сравиенш со всей читающей массой, н что
большая часть ихъ состоитъ изъ такого
молодого народа, который не успЁлъ еще
ни поступить на службу, нн постичь ноэзш
преферанса. Что касается до провинцш, въ
ней можетъ быть въ сложности не менЬе,
если не более нстанно образованныхъ и съ
эстетическими вкусомъ людей, нежели въ
обЁихъ столицах ь нашахъ; а если ихъ ка
жется такъ мало въ провинцш, это потому,
что они разсйяны на огромномъ простран-
ствё
и жинуть въ такомъ другъ отъ друга
разотояшн, что отъ одного до другого иногда
хоть
мёсяцъ
скачи на лихой тройке— не
дойдешь! Белика матушка PocciaL По всему
этому очень интересно узнать, какое внеча-
тлйше таланта Достоевскаго произведетъ
па Москву и на провинцж. Но, въ ожи
дании этого, мы поспйшимъ отдать от
чета въ собсгвенныхъ нашихъ знечатлЁ-
ншхъ.
Съ нерваго взгляда видно, что таланта
Достоевскаго не сатиричесюй. не описа
тельный, но въ высокой степени творче-
cnift, и что преобладаюпцй характеръ его
таланта— юморъ. Онъ не поражаетъ тЬмъ
вная1емъ жизни в сердца чедовЁческаго,
которое дается опытомъ и наблюдет'емъ:
нётъ
,
онъ знаетъ ихъ, и при томъ глубоко
знаетъ, но a priori, следовательно, чисто
поэтически, творчески. Его знаяю есть та
ланта, вдохновение. Мы не хотимъ его срав
нивать ни съ
кёмъ
,
потому что ташя срав-
ненш вообще отзываются дЬтствомь и ни
къ чему не ведугъ, ничего не объясняють.
Скажемъ только, что это таланта необыкно
венный и самобытный, который сразу, еще
первыми произведешемъ своими, резко от-
дёлшгя
отъ всей толпы нашихъ писателей,
бол^е или менее обязанных!. Гоголю напра-
влетемъ и характеромъ, а потому и успехомъ
своего таланта. Что же касается до его
отнопгешй къ Гоголю, то если его, какъ пи
сателя съ сильными и самостоятельными
талантомъ, нельзя назвать подражателемъ
Гоголя, то п нельзя не сказать, что онъ
еще более обязанъ Гоголю, нежели сколько
Лермонтовъ обязанъ были Пушкину. Во
многихъ частностяхъ обоихъ романовъ До
стоевскаго («Бедныхъ Людей» и «Двойни
ка») видно сильное влш те Гоголя, даже
въ обороте фразы; но со всеми теми в н
таланте Достоевскаго такъ много самостоя
тельности, что это теперь очевидное влште-
на него Гоголя, вероятно, не будетъ продол
жительно и скоро исчезнете съ другими,
собственно
ему
принадлежащими
недо
статками, хотя теми не менее Гоголь навсе
гда останется, такъ сказать, его отцомъ по
творчеству. Продолжая эту риторическую
фигуру сравнеяш, прибавимъ, что тутъ
нега даже никакого намека на подража
тельность: сынъ, живя своей собственной
жизнью и мыслью, теми не менее все-таки
обязанъ своими существовашемъ отцу. Какъ
бы ни великолепно и ни роскошно развился
впоследствш таланта Достоевскаго, Гоголь-
навсегда останется Колумбомъ той неизмер-
ной и неистощимой области творчества, въ.
которой долженъ подвизаться Достоевеюй.
Пока еще трудно определить решительно, в ъ
чемъ заключается особенность, такъ сказать,
индивидуальность н личность таланта Досто
евскаго, но что онъ имеете все это, въ томъ
нети никакого сомнешя. Судя по «Бедными
Людями», мы заключили, было, что глубоко-
человечественный и патетячесюй элементе,
въ слшиш съ юмористическими, составля
ете особенную черту въ характере его
таланта; но, прочтя «Двойника», мы увиде
ли, что подобное закличете было бы слиш-
комъ поспешно. Правда, только нравствен
но слепые и глухю не могутъ не видеть
и не слышать въ «Двойнике» глубоко-па-
тетическаго, глубоко-трагическаго колорита
и тона; но, во-первыхъ, этогъ колорита и
тонъ въ «Двойнике» спрятались, такъ ска
зать, за юморъ, замаскировались имъ, катгъ
въ «Запнскахъ Сумасшедшаго» Гоголя...
Вообще таланте Достоевскаго при всей
его огромности еще такъ молоди, что не
можетъ высказаться и высказаться опре
деленно. Это естественно:
отъ
писате
ля, который весь высказывается первыми
своими произведешемъ, многаго ожидать
нельзя. Какъ ни хороши «Герой Нашего
Времени», но если бъ кто подумали, что Лер
монтовъ впоследствш не могъ бы нанисать
чего-нибудь несравненно лучшаго, тоге этими