403 / 734
81
С0ЧИНЕН1Я В. Г. БЫИНСКАГО.
32
Действительно, эта генеалопя, оть дворо-
ваго черезъ конторщика изъ вольноотпущен-
ныхъ и приказнаго до чиновника, не только
остроумна, но и отчасти справедлива. Ре
форма Петра Великаго, которой основнымъ
принципомъ было преимущество личныхъ
досгоинствъ или способностей надъ породой,
пересоздала двороваго въ подъячаго, подъ-
ячгё родплъ приказнаго, приказный—чинов
ника. Итакъ, дворовый—яйцо, подъячШ—
червь, приказный—куколка, чивовникъ—
бабочка! Тутъ, какъ видите, есть развитш,
и каждая новая ступень выше и лучше
прежней. Ыы сами не охотники до «чинов
ника», но шймъ не менее мы чужды всякаго
несправедливаго и односторонняго недобро
желательства къ этому почтенному члену
нашего общества. Мы никакъ не можемъ
согласиться съ Иваномъ Васильевичемъ, что
лучппя сословш у насъ—мужикъ и баринъ,
а худшее — чиновникъ. Пусть образована
чиновника трактирное, какъ уверяешь Иванъ
Васидьевичъ, пусть онъ пьетъ донское, ку
рить жуковсшй, ездишь въ тарантасй и
выписываешь для жены своей чепцы съ се
ребряными колосьями, да шелковыя платья:
во всемъ этомъ есть своя хорошая сторона,
которая состоишь въ томъ, что формы жизни
чиновника близко подходятъ къ формамъ
жизни барина. Сынъ чиновника годится на
все и всюду: онъ поступаешь въ кадетсюй
корпусъ и оттуда выходить хорошимъ офи-
церомъ; онъ поступаетъ въ университета,
откуда для него открыты честные и благо
родные пути на вей поприща жизни, и онъ
всегда способенъ съ честью итти по одному
разъ-избранному имъ поприщу; онъ можешь
быть ученымъ, художникомъ, литераторомъ,
словомъ,—вс'Ьмъ, чймъ можешь быть и ба
ринъ. Скажутъ: кто же не можешь, и по
чему это при виделя сына чиновника?—По
тому, отвйчаемъ мы, что военный офицеръ,
чиновникъ, приготовивппйся къ службе
университетскимъ образовашемъ, ученый,
нрофесооръ, учитель, художникъ, литераторъ
изъ мужиковъ, изъ купцовъ, изъ духовнаго
званш,—вей они—больше псключенш изъ
общаго правила, нежели общее правило, и
вей они находятся въ прямой противополож
ности съ формами жизни сословШ, изъ кото-
рыхъ вышли. И потому-то, образовавшись,
они еггйшатъ выйти изъ своего сословш,
съ воторымъ чувствуютъ себя на вйкъ ра
зорванными черезъ образоваше, и следова
тельно, спйшатъ увеличить собою чиновни
ческое сословш. Какъ? спросятъ насъ, да
какое же отношеше между музыкантомъ,
напримйръ, и чиновникомъ? — Очень боль
шое: ихъ связываешь одинаковость формъ
жизни. И потому-то сынъ чиновника, сделав
шись, напримйръ, ученымъ или художникомъ,
какъ будто совсймъ не выходить изъ своего
сословш; его костюмъ тотъ же, образъ жизни
тотъ же, отъ утревняго чаю или кофе — до
поклона знакомой даий или до танца съ нею
на балй. Скажемъ прямйе: формы жизни
чиновника могутъ быть нисколько грубйе,
аляповагйе формъ жизни барина, но сущ
ность тйхъ и другихъ совершенно одина
кова, и чиновникъ изъ бйдныхъ людей, ко-
тораго образована допустить въ свйтсшй
кругъ, никогда не будешь такимъ Гстран-
нымъ исключешемъ, какимъ быль бы чело-
вйкъ изъ другого сословш, особенно купе-
ческаго. Пиновническое сословш играетъ въ
Росши роль химической печи, проходя черезъ
которую люди мйщанекаго, купеческаго, ду
ховнаго и, пожалуй, двороваго сословш те-
ряютъ рйзшя и грубыя внешности этихъ
оослои'й и отъ отца къ сыну вырождаются
въ сословш баръ. Это потому, что въ Рос
ши чпнъ, обязывая человйка носить евро-
пейсюй костюмъ и держаться европейскихъ
формъ жизни, вмйстй съ тймъ обязываешь
его во всемъ тянуться за бариномъ. Сверхъ
того между бариномъ и чиновникомъ — не
во гнйвъ будетъ сказано веймь Иванамъ
Васильевичамъ — существуешь болйе [живая
и крепкая связь, нежели между баршномъ
и мужикомъ, купцомъ, духовнымъ иди чело-
вйкомъ изъ другого какого-либо сословш—
это все чиновничество же. Развй баринъ—
не чиновникъ? Много ли у насъ дворянъ не-
служащихъ и неимйющихъ чина? Скажутъ:
они служатъ въ военной. Неправда! Ихъ
больше въ статской, и статской службой
по большей части оканчиваюта н т'Ь, кото
рые начали съ военной. А сколько теперь
дворянъ, сделавшихся дворянами черезъ
службу? Два три поколйнш—и вы ни въ ка
кой телескопъ не отличите ихъ отъ родо
вого дворянства. Нтб же касается до в зя
точничества, право, никому не легче давать
взятки заседателю или исправнику, нежели
стряпчему или писцу квартадьнаго, потому
что взятка — все взятка, кто бы ни взядъ
ее съ васъ. Мы уже не говоримъ о томъ,
что въ Петербурге, напримйръ, служашде
въ мннистерскихъ департаментахъ чинов
ники не подвержены никакому упреку въ
этомъ отношенш. Вообще это предметъ, о
которомъ... о которомъ мы не хотимъ боль
ше говорить, «чтобъ гусей не раздразнить».
Иванъ Васидьевичъ—гусь породистый: ма
менька его была татарская княжна,—и по
тому для него нужна генеалогш людей. Мы
съ этой стороны совсймъ въ другомъ по-
ложенш, — и намъ нисколько нйтъ нужды
до того, кто быль отецъ э т о г о человека;
для насъ важно одно; каковъ с а м ъ этотъ
человекъ.
Иванъ Васидьевичъ наговорнлъ очень