39 / 734
<69
I. КРИТИЧЕСКШ СТАТЬИ.
7 0
въ посл’Ьднемъ они этикетны: пхъ пиры и
обеды выражаютъ не светскую, а политиче-
-ски-гражданскую общительность; они пре
даны семейной жизни, где глава семейства
является маленькимъ деспотомъ и где ос
новные принципы отзываются маленькимъ
варварствомъ феодальныхъ временъ; въ свет
ской же жизни англичане этикетны и скуч
ны съ достоинствомъ. Въ общественныхъ
нравахъихъдарствуютъчопорность, p ruderie,
и самая ограниченная, самая мелкая стес
нительная моральность. Что то жестокое и
грубое есть въ ихъ нравахъ, какъ необхо
димый результата вечнаго торгашества и
вечной борьбы промышленнаго духа съ внеш
ними препятствшми. Энергш нацюнальнаго
духа англичанъ, которой они обязаны сво-
имъ государственнымъ величшмъ, своей
веемщной торговлей и своими всем]‘риыми
завоеваншми и поселеньями, трагически вы
ражалась въ политическихъ и религюзныхъ
переворотахъ. Отсюда эта мрачность и су
ровое величш ихъ поэзш; отсюда же проис-
ходятъ и ихъ велите успехи въ драмати
ческой поэзш: сама исторш Англш есть рядъ
трагедШ,—и Шекспиру легко могла войти
въ голову мысль писать трагическш хрони
ки Англш: матершлы были у него подъ ру
кой,— стоило только оживить ихъ духомъ
поэзш. немецъ не рожденъ ни для свет
ской, ни для нолитически-гражданской об
щительности; чтб для француза еалонъ, мас-
карадъ, театръ, гулянье, бульваръ, чтб для
англичанина парламента и биржа, — то для
немца университета, ученый съездъ, уче
ный комитета. Отсюда это удивительное
множество университетовъ, существующихъ
целые века; отсюда эта особенность уни-
верситетскихъ нравовъ и обычаевъ, эта
противоположность буршества съ филистер-
ствомъ. До тридцати лета немецъ бываета
буршемъ, и какъ скоро часовая стрелка
станета на последней минуте его1тридцати
лета, онъ тотчасъ же делается филистеромъ.
Мнопе изъ немцевъ даже родятся филисте
рами, и ни одной минуты въ своей жизни
не бываютъ буршами, тогда какъ буршами
они никогда не родятся, а только прикиды
ваются ими на время — ужъ никакъ не до
лее
тридцати
лета.
Немецъ уживается, где
угодно; ему везде хорошо, везде отечество,
ж при всемъ этомъ онъ везде веренъ себе,
везде тотъ же угловатый и странный немецъ.
Это явлеше въ самой живой связи съ ос
новной идеей нащонально-исторической жи
зни немцевъ: они въ зяаши признаюта то,
чего еще нетъ, но что должно быть по раз-
ужу, и отвергают, то, что есть въ действи
тельности, но чего бы не должно быть по
разуму, а живута въ ладу и въ мире со
.всякой действительностью; для немца знать
и жить — две совершенно различный вещи.
Немецъ более семьянинъ, чемъ кто-нибудь,
и ничего не можетъ быть возвышеннее и
сладостнее, а вместе съ темъ и пошлее его
семейнаго счастья: таково свойство всякой
односторонности и исключительности!.. Са-
харъ—хорошая вещь, но попробуйте сделать
обёдъ изъ одного сахара или на одномъ са
харе—будета и приторно, и нездорово. Ни
на одномъ языке нетъ столь высокихъ не
сешь любви, какъ на немецкомъ, и на немъ
же больше, чемъ на другихъ, написано при-
торныхъ до пошлости сердечныхъ излшшй.
И это относится не къ однимъ мелкимъ та-
лантамъ, не къ одной бездарности: чтб мо
жетъ быть приторнее и пошлее «Стеллы»,
«Брата и Сестры», «Германа и Доротеи»?—
а Гёте былъ велишй гешй!
Такимъ образомъ. основная идея нащо-
нально-иеторическаго значенш народа, какъ
воздухъ—основной элемента всякаго еуще-
ствованш, проникаетъ насквозь и внутрен
нюю, и внешнюю жизнь народа, давая себя
чувствовать, и какъ сумма нравственныхъ
убеждешй и принциповъ общества, и какъ
образъ и форма жизни, то есть какъ нравы
и обычаи народа. Велию'й поэтичесшй та
ланта, являюицйся среди такого народа,
такъ сказать, съ модокомъ своей матери
всасываета въ себя готовое уже содержант
для своей будущей поэзш, для своихъ буду-
щихъ творешй, — и свободно, безъ всякихъ
усшпй и натяжекъ, выражаета въ нихъ и
достоинство, и недостатки основной идеи
нащонально-исторической жизни своего на
рода.
Смотря на Державина, какъ на русскаго
Пиндара, Горацш и Анакреона вместе, долж
но прежде решить вопросы были ли въ
это время историчесше и общественные
элементы, которые могли бы дать готовые
матершлы для его таланта, готовое содер
жант для его поэзш? Вота въ чемъ во-
просъ, а совсемъ не въ томъ, что Держа-
винъ былъ потомокъ Багрима, северный
бардъ, и что въ его поэзш щедрой руной
разсыпаны алмазы, сапфиры, изумруды я
яхонты...
. ;
■<
• ■
••,
Какую идею предназначено выражать
Росши—определить это темъ труднее и да
же невозможнее, что европейская исторш
Россш началась только съ Петра Великаго,
и что поэтому Россш есть страна будущаго.
Россш въ лице образованныхъ людей сво
его общества носить въ душе своей непо
бедимое предчувствш великости своего на-
8наченш, великости своего будущаго. И не
увлекаясь ни детскими фантазшми, ни лож-
нымъ латрютизмомъ, можно сказать смело,
что есть факты, превращаюпце это пред-
чуветвт въ убеждеше. Все велите народы