37 / 734
65
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
купленные цЬной упадка доблести и добро
детели. Впречемъ, и кроме Виргилш, этого
падЬдьнаго Гомера римскаго, римляне имели
своего истиннаго и оригинальнаго Гомера
въ лице Тита Л'ивн, котораго исторш есть
напдонадьная поэма, и по содержать), и по
духу, и по самой риторической форме своей.
Но высшей поэзшй римдянъ была и навсегда
осталась поэзш ихъ дЗзлъ, поэзш ихъ права:
первая и теперь возвыгааетъ и укрепляете
всякую благородную душу въ святомъ чув
стве пaтpioтичecкaгo героизма, а Юстиша-
яовъ кодексъ—зрелый плодъ исторической
жмави римлянъ—освободидъ Европу , отъ
оковъ феодалвнаго права. Сначала принятый
ею какъ фактъ, онъ потомъ вошелъ въ ея
жизнь и въ свою очередь принядъ въ себя
хрясиансше элементы и теперь продолжаете
развитее своего безсмертнаго существовании
въ немъ-то и чрезъ него-то доселе живете
древний Римъ въ новомъ мфе.
Изъ народовъ новаго человечества ис
панцы первые выступили на поприще все
мирно-исторической жизни. Нацш экзальти
рованная и фантастическая, Испанш должна
была на время слиться съ чуждымъ ей по
происхожденш, но родствепнымъ ей (по пыл
кости чувства л воображенш) племенемъ
аравитяиъ и сделалась представительницей
рыцарственности среднихъ вековъ, съ ея
восторженными понятыми о чести, о достоин
стве привилегированной крови, о любви, о
храбрости, о великодушии, съ ея фантасти
ческой и суеверной релипозностыо. Отсюда
это множество рыцарскихъ романовъ и еще
большее множество романсовъ на испанскомъ
языке; отсюда же объясняется и появлеше
Сервантесова «Донъ-Кихота»: ибо веяная
крайность тамъ же, где возникла, и вызы
ваете противъ себя реакщю.
Италш была второй страной новой Европы,
где загорелся свете просвещены. Италш
можно назвать, не боясь слишкомъ ошибиться,
христанской реставраций изящного мфа
древняго. И потому, какъ Испанш пред
ставляла собой чудесное зрелище фантасти
ческого сдшшя арашйскаго духа съ европей-
скимъ хрисианствомъ, такъ Италш предста
вляла не менее чудное зрелище фантасти
ческого елшшя древняго съ евроиейскимъ
хрис'йанствомъ, котораго «вечный городъ»
былъ главой и представителемъ. Возникшая
на классической почве, среди развалинъ и
памятниковъ древняго искусства, тевтон
ская Италш возродилась въ чувстке красоты
и изящества. Огъ этого идея искусства сде
лалась источникомъ жизни итальянца, и
каждый итальянецъ сталъ или художникомъ,
или диллетаитомъ. Итальянское искусство
осталось верно своему классическому небу,
своей классической природе, и въ новыхъ
Соч.
Б
ыинскаго
.
Т. III.
формахъ отразило древнюю жпзнь, съ ея изящ
ной негой, съ ея обаятельными формами.
Самое богословы католицизма какъ-то чудно
слилося съ преданшми классической древ
ности: Виргилгй чуть-чуть не считался евя-
тымъ, и въ «Божественной Комедш» онъ
провожаете великаго творца ея по мрач-
нымъ областями ада и чистилища. Чувствен
ный и соблазнительный певецъ рыцарскихъ
и дюбовныхъ похождентй, Арюете больше
Тасса былъ итадьянскимъ Гомеромъ. У са
мого Тасса героемъ поэмы скорее можно на
звать Армиду, чемъ Годфреда: обольститель
ный образъ первой есть более искреннее и
задушевное, а следовательно, и живое созда
ны поэта, чемъ суровый образъ второго.
Критики новейшаго времени изъявили боль-
ппя сомненш насчетъ «идеальности» ма-
дониъ, созданныхъ кистью великихъ худож-
никовъ Италш; сверхъ того они видятъ въ
этихъ мадовнахъ более дань понятыми вре
мени, чемъ свободное творчество, которому
были посвящены другш творены, более ис
кренны и задушевныя, и потому более близгая
къ типу обаятельной и совершенно земной
красоты.
Въ наше время три нацш являются но
преимуществу представителями человечества
—Германш, Францш и Англы. Въ идеализме
заключается источникъ ращональной жизни
Германш. М(ръ идей составляете сферу, ко
торой, такъ сказать, дышите немецъ. Цель
жизни немца—знаше, и знаше его заключе
но въ идее; постичь идею предмета для
него—значите овладеть предметомъ. II по
тому только въ знаши и соприкасается не
мецъ съ мфомъ и жизнью. Отсюда его нрав
ственный аскетизмъ; понявъ идею предмета,
онъ равнодушенъ къ тому, что этоте пред
мете не сообразенъ со своимъ идеаломъ.
Отсюда и аскетичесюй характеръ поэзш нем-
цевъ; мфообъемлющая по идеямъ, воплощен-
пымъ въ ней, она призываете къ миру съ
действительностью, какова бы ни была эта
действительность; она настраиваете человека
къ одинокой созерцательной жизни внутри са
мого себя, делаете его властелиномъ въ сфе
ре мысли и машиной въ сфере действитель
ности. И оттого-то немецкая поэзш такъ лю
бить избирать своимъ исключительнымъ
предметомъ или виутренше процессы въ ду
хе человека, или мистику сердца человече-
скаго. А отсюда объясняются велише успехи
немцевъ въ лирической поэзш и музыке и
ихъ неуспехи въ другпхъ родахъ поэзш. Но
уже аскетическая поэзш немцевъ исчерпала
все свое содержаше и совершила полный
круга свой: теперь жаждете оиа ипыхъ эле-
ментовъ, иныхъ мотивовъ. Какъ бы то ни
было, но внутреншй мфъ души человека—
ведишй шръ, и немцы оказали человечеству
6&