Белинский В.Г. Сочинения в 4 т. Т. 3,4

СОЧИНЕИШ В Г ВМИНСКА' О.

шкихъ безотрадныхъ воплей. Что делать! у

веяк.1ГО времени своя болезнь и свой недо-

статокъ. Время наше лучше прошлаго, а не

мы лушпе отцовъ нашихъ; если мотивы на-

шихъ страдай¡й выше и благороднее, если

ропотъ отчаянш вырывается изъ стесненной,

сдавленной груди нашей не при виде богача,

умершаго отъ индижестш, а при виде непри

знанного таланта, страждущаго достоинства,

сражевнаго благороднаго стремленш, несбыв-

шихся порывовъ къ великому и прекрасному.

Уптхи, радость и любовь

Г д к купно съ здршемъ блистали,

всёхъ

тамъ цЁпелгЬотъ кровь

И духъ мятется отъ печали:

дё

столъ былъ яствъ—тамъ гробъ стоитъ,

дё

пиршествъ раздавались клики—

Надгробные тамъ воготъ лики,

И блЁдна смерть па

всёхъ

гладить....

Здесь опять непосредственнымъ источни-

комъ отчаянш—противоположность между

утехами, радостью, любовью и здравшмъ и

между вр'Ьлшцемъ смерти, между столомъсъ

яствами и столомъ съ гробомъ, между кли

ками пиршествъ и воемъ надгробныхъ ди-

ковъ... Дети паровали за столомъ—грянулъ

громъ н обратилъ въ нрахъ часть собесйд-

никовъ: остальные въ ужасе и отчаянш...

какъ не быть нмъ въ ужасе, когда ихъ по

разила ужасная мысль: къ чему же и пиры,

если и ими нельзя спастись отъ смерти,—а

безъ пировъ къ чему же и жизнь?.. Да, на

ше время лучше времени отцовъ нашихъ...

Если хотите, и мы жадно любимъ пиры, и

мнопе изъ насъ только и двлаютъ, что пи-

рухотъ; но счастливы ли они пирами своими?

Увы, пиры никогда не прерывались и съ

усердшмъ продолжаются и въ наше время,—

это правда; но отчего же это уныше, это чув

ство тяжести и утомлены отъ жизни, эти

изнуренный блЬдныя лица, омраченная то

ской и заботой, этотъ—

............Увяднпй жизни ЦВЁТЪ

Безъ малаго въ воеьмнадцать

лётъ

?..

Ш ть, намъ жалка эти веселейшие старички,

упрекавшие насъ, что мы не умЬемъ весе

литься такъ, какъ веселились въ старые,

давше годы..

И предковъ скучны намъ роскошный забавы,

Ихъ добросовестный, ребяческШ разврата...

Говоря о неверности и скоротечности жизни

человека, поэтъ обращается къ

себе

само

му,—и его олова полны вдохновенной грусти:

Какъ еонъ, какъ сладкая мечта,

Исчезла

моя ужъ младость;

Не сильно нежить красота,

Не столько воехшцаетъ радость,

Не столько легкомысденъ умъ,

Не столько я благополученъ;

Желашемъ честей размученъ,

Зоветъ, я слышу, славы шумъ.

Итакъ, вотъ новое оболыцеше на вечер

ней заре дней поэта; но, увы! его разочаро

ванное чувство уже ничему не доверяет*»*—

и онъ восклицаете въ порыве грустна*'®

негодованья:

Но такъ и мужество пройдетъ,

И вместе къ славе съ нимъ етремявиъц

Богатствъ стяжаШе минете.

И въ сердце всехъ страстей волненье с

Прейдетъ, прейдетъ въ чреду свою.

Подите счастья прочь возможны!

Вы все пременчивы а ложны:

Я въ дверяхъ вечности стой!

Казалось бы, что здесь и конецъ од&} ив

поэзш того времени страхъ какъ любила вй-

воды и заключены, словно после порядковой

хрш, где въ конце повторялось другими сло

вами уже оказанное въ предложены и при

ступе. Итакъ, какой же выводъ сдЬлалъ

поэтъ изъ всей своей оды?—посмотрим*:

Сей день иль завтра умереть,

Перфильевъ, должно намъ, конечно;

По что жъ терзаться и скорбеть,

Что смертный другъ твой жиль не вечно?

Жизнь есть небеоъ мгновенный даръ:

Устрой ее себгъ къ покою,

И съ чистою твоей душою

Благословляй судебъ ударъ.

Видите ли: поэтъ вереяъ духу своего вре

мени и самому себе: оно, конечно, тяжело,

а все-таки не худо подумать о томъ, чтоб*

жизнь-то устроить себе къ покою... Не та

ковы поэты нашего времени, не таковы ж

страданья ихъ; вотъ какъ живописалъ кар

тину отчаянш оданъ изъ нихъ:

То было тьма безъ темноты;

То было бездна пустоты,

Безъ протяженья и границы

То были образы безъ лицъ;

То страшный мщъ какой-то былъ,

Безъ неба, свЁта и

свётилъ

Безъ времени, безъ дней и лгЬтъ,

Безъ Промысла, безъ благь и бЁдъ,

Ни жизнь, ни смерть—какъ сонмъ гр®-

бовъ,

Какъ океанъ безъ береговъ,

Задавленный тяжелой мглой,

Недвижный, темный и

нёмой

Прочитавъ т а т е стихи, право, потеряешь

охоту устраивать жизнь себе къ покою...

Мысль о скоротечности и нреходящноега

всего существующаго тяготила Державина»

Она высказывается во многихъ его стихо-

твореныхъ, и ее же силились выразить хла-

дЬюхще персты умирающаго поэта въ этих*

послЬднихъ етихахъ его:

РЁка временъ въ своемъ стремленья

Уноситъ всЪ дЁла людей,

И топитъ въ пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

А если что и остается

Чрезъ звуки лиры и трубы,

То

вёчности

жерломъ пожрется—■

И общей не уйдетъ судьбы!

Мысль эта также принадлежала XV III веку,

когда не понимали, что проходить и меня-