35 / 734
€1
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
62
Противу льва неукротима
Съ Олимпа Гебу призвала.
Пошла—и подъ оливой стала,
Блистая легкою броней:
Младую нимфу обнимала,
Сидящую въ т'Ьви вЬтвей.
Левъ шелъ,—и подъ его стопою
Приморсшй влажный брегъ дрожалъ;
Но встрЪтясь вдругъ со красотою,
Какъ солнцемъ пораженный, сталъ.
Вздыхалъ и палъ къ ногамъ левъ силь
ный,
Прелестну руку лобызалъ
И чувства кроткш, умильны,
Въ сверкающихъ очахъ являлъ.
Стыдлива д*ва улыбалась,
На молодого льва смотря,
Кудрявой гривой забавлялась
Сего звЪринаго царя.
Миневра мудрая познала
Его родящуюся страсть,
Цветочной цЪпыо привязала
И отдала лгобвж во власть.
Не разъ потомъ уже случалось,
Что умъ смирялъ
в
ярость львовъ,
Красою мужество сражалось,
А побеждала все любовь.
Жзъ этого стихотворения видно въ Держа
щий! живое сочувствш къ древнему м;ру,
какъ свидетельство глубоко-художеетвеннаго
элемента въ натур! поэта. Но пьеса «Рож-
деше Красоты» еще бол!е обнаруживаетъ
это артистическое сочувствю поэта къ худо
жественному мЁру древней Грецш, хотя эта
пьеса и еще мен!е выдержана, ч!м* первая.
Доказательством* же того, какими превос
ходными стихами могъ писать Державин*,
служат* его стихотвореше «Русски Д!-
аушки»:
Зрйяъ ли ты, пЬвецъ тисс-
Какъ въ лугу, весной, был
Пляшут* девушки
российски
Подъ свирелью пастушка?
Какъ, склонясь
главами,
ходятъ,
Башмачками въ ладъ стучать.
Тихо
руки, взоръ поводятъ,
И плечами говорятъ?
Какъ ихъ лентами златыми
Чела б’Ьлыя блестятъ,
Подъ жемчугами драгими
Груди н'Ьжныя дышать?
Какъ сквозь жилки голубыл
Льется розовая кровь,
На ланнтахъ огнёвыя
ймкж врЪвьла любовь!
Какъ ихъ брови соболины,
Полный искръ соколий взглядъ,
Ихъ усмешка—души львины
И
сердца
ераоаъ разятъ?
Коль бы вид-Ьлъ дЪвъ сихъ красных*,
Ты
бъ
гречанокъ позабылъ,
М ж» крыльях* сладострастных*
Твой Эротъ прикован* быль.
Оставим* въ сторон! достолюбезную ш -
аввость мысли—заставить Анакреона
уди
вляться российским* д!вушкамъ, пляшущим*
весной на лугу «бычка», и отдать имъ пер
венство перед* богинями и нимфами древ-
вей Эллады, оставим* также въ сторон!
ашнжпое и не идущее къ д!ду слово «гла
вами», ошибку против* языка, который ве
лит* поводить рунами и взорами и не поз
воляет* «поводить руки и взоры*; оста
вим* все это в* сторон!, какъ погр!шности,
неизб!жныя по духу времени, и спросим*:
можно ли согласиться, что стихи этой пьесы,
какъ стихи—прекрасны? Стало быть, Дер
жавин* могъ всегда писать прекрасными
стихами?—Конечно, могъ, ибо он* по нату-
р ! своей был* велишй поэт*.—Отчего же
он* так* р!дко писал* хорошими стихами?—
Оттого, что въ его время не было ни поня
тая о необходимости прекрасных* стихов*,
ни потребнести въ них*; оттого, что въ ere
время о поэзш всего мен!е думали, как* е
красота!, не подозревая, что поэзш и кра
сота—одно и то ■же. Поэтому Державин*
всего кен!е заботился о стих!, а так* как*
он* начал* писать очень поздно, то и не
могъ овладеть ни языком*, ни стихом*, об-
ладаше которыми и величайшим* поэтам*
достается не без* тяжкаго труда. Оттого
же Державину так* трудно было поправлять
свои пьесы, и вс! его поправки были боль
шей частью неудачны. Нто касается до не
точности въ выраженш,—от* того времени
и требовать невозможно точности, а страш
ное насшговаше языка, т. е. произвольный
ус!ченш, ударен®, часто искажение слова,
должно приписать тому, что Державин* въ
молодости не им!лъ возможности щнобр!сти
по части языка ни познашй, ни навыка.
Сколько бы ни разобрали мы пьес* Дер
жавина,—все пришли бы къ одному и тому
же результату: велик* был* естественный
талант* Державина, а ноэтомъ-художником*
он* все-таки не был*; и ц!лый круг* еге
поэтической д!ятедьности представляет* со
бой только порыванш къ поэзш и достиже
нию ея лишь мгновенными вспышками в
неожиданными проблесками. Даже лучпга,
самыя поэтически его произведенья, какъ,
наприм!ръ, «Фелица», могут* нам* нравиться
не иначе, какъ только подъ услешем* из
учен:®, какъ факты исторнческаго развитая
русской поэзш. Читая ихъ, мы должны ото
рваться от* своего времени и своих* пока
тай, и силой размышлешя, так* сказать, за
ставить себя вжд!ть поэзш и талант* в*
том*, что въ современном* нам* писател!
назвали бы мы прозой и бездарностью. Од
ним* словом*, стихотворенш Державина,
разематряваемыя съ эстетической точит,
суть не что иное, какъ блестящая страница
из* исторш русской поэзш,—некрасивая ку»
колка, из* которой должна была выпорхнуть
на очарован® глаз* и умилен® сердца ро
скошно-прекрасная бабочка... Повторяем*:
талант* Державина велик*, но он* не могъ
сд!лать больше того, что позволили ему его
отношенья къ историческому положенш обще-