364 / 734
719
СОЧИПЕНШ В. Г. БВШИСКАГ0.
720
гато, что его нельзя передать во всей его
жизни, во всей благоуханной свежести его
поэзш, не заставляя самого поэта- переры
вать наглей прозаической рДчи своими поэ
тическими стихами.
Прежде всего мы должны обратить вни-
манш читателей на эпиграфъ поэмы изъ
Лермонтова:
„И
ненавидимъ мы, и люби.эдъ мы случайно“.
Этотъ эпиграфъ выбранъ авторомъ не въ
исполнеше давно заведеннаго обычая зама
нивать любопытство читателей загадочнымъ
смысломъ чужой рДчи; нДтъ, стихъ Лермон
това, какъ мы увидимъ, находится въ живой
связи со смысломъ пфлой поэмы и столько
же служить объяснешемъ поэмД, сколько и
самъ объясняется ею. Поэма начинается опи-
еашемъ помДщичьяго дома съ безобразней
наружностью, съ садомъ, похожими на ого
роди, но съ гротомъ, который любила посе
щать героиня поэмы.
Ея отецъ —помЪщикъ беззаботный,
Сперва служили— и долго; наконецъ,
Въ отставку вышелъ— и супругой плотной
Обзавелся: теперь большой дЪлецъ!
Живетъ въ ладу съ своими мужичками...
Онъ.очень добръ и очень плутовать,
Торгуется и пьетъ чаёкъ съ купцами.
Какъ водится его супруга—кладъ,
О, супцй кладъ! и умница какая!
А женщина она была простая
Съ лицомъ, весьма похожими на пирогъ;
Ее супруги любили какъ только могъ.
Дочери этой достойной четы никто нена-
звалъ бы красавицей, но она была стройна,
походка ея была легка и плавна, прекрас
ная нога ловко обута, и если рука была не
много велика, зато пальцы были прозрачны
и тонки.
Ея лицо мн* нравилось... оно
Задумчивого грустно дышало;
Всегда казалось мнЪ: ей суждено
Страдангй въ жизни испытать не мало... •
И что жъ? мн* было больно и смЪшно:
В'Ьдь въ наши дни спасительно страданье...
Но глаза больше всего въ ПарашД нра
вились автору— -
Взглядъ этихъ глазъ былъ мягокъ и могучи—
Но не блест'Ьлъ онъ блескомъ торопливыми;
То былъ онъ ясень, какъ веееннгй лучъ,
То холодомъ проникнуть горделивыми,
То чуть блистали, какъ м'Ьсяцъ изъ-за тучи.
Но взглядъ ея задумчиво-спокойный
Я больше веЪхъ любили:
я видгълъ во немъ
Возможность страсти горестной и знойной
—
Залогъ души, любимой Божествомъ.
Она была не безъ странностей, свойствен-
ныхъ «уДзднымъ барышнями»; но не имДла
ничего обгцаго съ восторженными девицами,
мечтательницами и охотницами до сладень-
кихъ стишковъ:
Она была насмешлива, горда,
А гордость—добродетель, господа...
ЗдДсь мы находимся въ большомъ затруд-
неши: поэтъ такъ увлекательно, такъ поэти
чески описываетъ внутреннюю тревогу дев
ственной души своей героини, что намъ со-
вЪстно было бы пересказывать это нашей
убогой прозой, а выписывать стихи— зна
чить переписывать всю поэму... Но это такъ
хорошо, что нДтъ возможности не выписать.
...................Каждый день,
Я вамъ сказали - она въ саду скиталась;
Ова любила гордый шумъ и гЬнъ
Старинныхь липъ —и тихо погружалась
Въ отрадную, забывчивую л*нь.
Такъ весело качалися березы,
Облитыя сверкающими лучемъ...
И по щеками ея катились слезы
Тамъ медленно—Вогъ вЪдаетъ о чемъ.
То подойдя къ убогому забору,
Она стояла по часами... и взору
Тогда давала волю... но гляднтъ,
Бывало, все на бЪдный рядъ ракитъ.
Тамъ черезъ ровный дуги, отъ ихъ села
Въ верстахъ пяти, дорога шла большая
И,
какъ змЪя, свивалась и ползла
И, дальшй л'Ьсъ украдкой огибая,
Ея всю душу за собой влекла.
Озарена какнмъ-то блескомъ дивными.
Земля чужая вдругъ являлась ей...
И кто-то милый голосомъ призывными
Такъ чудно ггЬлъ и говорили о ней.
Таинственной исполненные муки,
Надъ ней, звеня, носились эти звуки..
И вотъ, искали ея моляпцй взоръ
Другихъ небесъ—высокихъ, пышныхъ горъ
И тополей, и трепетныхъ оливъ...
Искали земли пленительной и дальней.
Вдругъ русской пгЬсни грустный переливъ
Напомнить ей о родин* печальной;
Она стоить, головку наклонивъ,
И надъ собой дивится—и съ улыбкой
Себя бранить; и медленно домой
Пойдетъ, вздохнувъ... то сломить прутикъ
гибкой,
То бросить вдругъ... разс*янной рукой
Достанетъ книжку—развериетъ, закроетъ,
Любимый шепчегъ стихъ... а сердце ноетъ._
Лицо бл*дн*етъ... въ этотъ чудный часъ
Я, признаюсь, хогЬлъ бы встретить вась,
О, барышня моя!.. Въ т*ни густой
Широкихъ липъ стоите вы безмолвно;
Вздыхаете; надъ вашей головой
Склонилась в*твь... а ваше сердце полно
Мучительной и грустной тишиной.
На васъ гляжу я: прелестью степною
Вы дышите—вы нашей Руси дочь...
Вы хороши, какъ вечеръ предъ грозою,
Какъ майская томительная ночь.
Кто получки, отъ природы благодатную
способность понимать поэзш, какъ поэзпо,—
не въ однихъ стнхахъ, не въ однДхъ кни-
гахъ, но и въ жизни, и въ нриродД, — тД
согласятся съ нами, что въ этонъ отрывкД
каждое слово такъ и дышитъ всей роскошью,
всДмъ обаяшемъ истинной поэзш.
Есть два рода поэзш: одна, какъ талантъ,
происходить отъ раздражительности нервъ
и живости воображенш; она отличается тЬмъ
блеском ь, яркостью красокъ, той рДзкой
угловатостью формъ, которые мечутся въ
глаза толпД и увлекаютъ ея вяимаше. КДмъ