370 / 734
731
С0ЧИПЕН1Я В . Г. ВЬЛИНСКАГО.
732
далась живыми и всеобщими интересомъ.
Повторяема: великое это дЬло соверщилъ
Карамзинъ преимущественно своими превос-
ходнымъ беллетрическимъ талантами. Карам-
зинъ вполне обладалъ редкой въ его время
способностью говорить съ обществомъ язы-
комъ общества, а не книги. Бышше до него
историки Россш не были известны Россш,
потому что прочесть ихъ истордо могло
только одно испытанное школьное терпены.
Они были плохи, но ихъ не бранили, «|[<з;го-
ры» Карамзина, напротивъ, возбудила про-
тивъ себя жестокую полемику. Эта полемика
особенно устремляется на собственно истори
ческую или фактическую часть труда Ка
рамзина. Большая часть указаний критиковъ
Д'Ьльна и справедлива; но укоризненный тонъ
ихъ д’Ьлаетъ вреда больше самимъ крити-
камъ, нежели Карамзину. Трудъ его должно
разсматривать не безусловно, а принимая
въ соображены разныя временный обстоя
тельства. Карамзинъ, воздвигая зданы своей
исторш, былъ не только зодчпмъ, но и ка-
менщикомъ, подобно Аристотелю Фыравенти,
который, воздвигая въ Москве Успенсшй
соборъ, въ то же время училъ чернорабо-
чихъ обжигать кирпичи и растворять известь.
И потому фактически ошибки въ «Исторш»
Карамзина должно замечать для пользы рус
ской исторш, а обвинять его въ нихъ не
должно. Гораздо важнее разборъ его поняий
объ исторш вообще и взглядъ его на исто
рш Россш въ частности, равно какъ и ма
нера его повествовать. Но и здЬсь должно
брать въ соображены временный обстоятель
ства: Карамзинъ смотр'Ьлъ на исторш въ
духе своего времени — какъ на поэму, пи
санную прозой. Занявъ у писателей XVIII
века ихъ литературную манеру изложены,
онъ былъ чуждъ ихъ критическаго, отрицаю
щего направлены. Поэтому онъ сомневался,
какъ историкъ, только въ достоверности не-
которыхъ фактовъ; но нисколько не сомне
вался въ томъ, что Русь была государствомъ
еще при Рюрике, что Новгородъ былъ рес
публикой, на манеръ кареагенской, и что съ
1оанна Ш-го Россы является государствомъ,
столь органическими и исполненными само-
бытнаго богатаго внутренняго содержанш,
что реформа Петра Великаго скорее кажется
возбуждающей соболезноваше, чемъ восторгъ,
удивлены и благодарность. Въ одномъ месте
своихъ сочинешй Карамзинъ ставитъ въ вину
Сумарокову, что тотъ, въ трагедшхъ «на
зывая героевъ своихъ именами древнихъ
князей русскихъ, не думали соображать
свойства дйла и языки ихъ съ характеромъ
времени.» И что же? такой же упреки можно
сделать самому Карамзину: герои его «Исто
рш» отчасти напоминании собой героевъ
трагедЩ Корнеля и Расина. Переводя ихъ
речи, сохранивпйяся въ лфтописяхи, онъ
лишаетъ ихъ грубой, но часто поэтической
простоты, придаете ими характеръ какой-то
витыватости, риторической плавности, сим-
метрш и заботливой стилистической отделки,
такъ что эти речи въ его переводе явлщотся
похожими на переводи речей римскихъ пол-
ководцевъ изъ исторш Тита Ливы. Сличите
отрывки въ подлиннике изъ писемъ Курб-
скаго къ 1оанну Грозному съ Карамзинскимъ
переводомъ ихъ (въ тексте и примечаныхъ),
и вы убедитесь, что, переводя ихъ, Карам
зинъ сохраняли ихъ смысли, но характеръ
и колорита давали совсемъ другой. Истори
ческая повесть Карамзина «Мареа Посад
ница» можетъ служить живыми свидетель-
ствомъ его историческаго созерцаны: герои
его — герои Флоршновскихъ поэмъ, и они
выражаются обработанными языкомъ виты-
ватаго историка римснэго—Тита Ливы. Рус-
скаго въ нихъ нетъ ничего, кроме словъ,
какъ, напримеръ, въ речи боярина москов-
скаго на новгородскомъ вече и въ ответе
ему Мареы, въ которомъ она ссылается на
исторш Рима и упоминаетъ о готахъ, ван-
далахъ и эрулахъ!!..
Скажутъ, мы говоримъ о повести Карамзина,
а не объ исторш: нетъ, мы говоримъ о взгляде
его на русскую исторш и жизнь нашихъ
предковъ... И однако жъ мы далеки отъ дет-
скаго намерены ставить въ упреки Карам
зину то, что было недостаткомъ его времеми.
Нетъ, лучше воздадимъ благодарность вели
кому человеку за то, что онъ, дави средства
сознать недостатки своего времени, двинули
впереди последовавшую за ними эпоху. Если
когда-нибудь явится удовлетворительная
исторш Россш—этими обязано будетъ рус
ское общество историческому же труду Карам
зина, упрочившему возможность явлены
истинной исторш Россш. Но и тогда «Мото
ры» Карамзина не нерестанетъ быть пред
метами изучены и для историка, и для ли
тератора, и новый историкъ Россш не рази
сошлется на нее въ труде своемъ... Какъ
памятники языка и ионный известной эпохи,
«Исторш» Карамзина будетъ жить вечно.
Стихотвореюя МилькЬева.
Москва. 1843.
Ироны составляете одинъ изъ преобдадаю-
щихъ элементовъ современной поэзш. Это
понятно: поэзы есть воспроизведены дей
ствительности, верное зеркало жизни,—а где
же больше иронш, какъ не въ самой дей
ствительности? кто же больше и злее смеется