200 / 734
391
сочите 1Я
В. Г. БЪЛИНСКАГО.
3921
II шумъ бЬгущихъ съ поля стадъ
Съ пастушьими рогами
Вечершй мракъ животворятъ,
Теряясь за холмами..
Увы! улсъ и послЪдшй день
Край неба озлащаетъ;
Сквозь темную дубраву сИнь
Блистанье проникаетъ;
Все тихо, весело, светло:
Все н-Ьгой сладкой дышитъ;
Ръка прозрачна, какъ стекло;
Едва, едва колышетъ
Листами легшй в-Ьтерокъ;
Въ поляхъ благоуханье-,
Къ дв-Ьтку прилипнулъ мотылекъ
И пьетъ его дыханье...
(„Громобой“.)
И воцарилась всюду тишина;
Все спить... лишь изредка въ далекой мгл-Ь
промчится
Невнятный гласъ... или колыхнется волна...
Иль сонный листъ зашевелится.
Я на брегу одинъ... окрестность вся молчитъ...
Какъ привидЬше, въ туман-Ь предо мною
Семья младыхъ. березъ недвижимо стоить
Надъ усыпленною водою.
Вхожу съ волнетемъ подъ пхъ священный
кровь;
Мой слухъ въ сей тишин-6 приватный голосъ
слышитъ:
Какъ бы эвирное тамъ вгъетъ межъ листовъ,
Какъ бы невидимое дышитъ;
Какъ бы сокрытая подъ юныхъ древъ корой,
Съ сей очарованной мгъшаясь тишиною,
Душа незримая подъемлетъ голосъ свой
Съ моей бесгъдовать душой.
И нВкто урн-Ь сей безмолвный прис-Ьдитъ;
И мнится, на меня вперилъ онъ томны очи;
Везъ образа лицо, и зракъ туманный слитъ
Съ туманнымъ мракомъ полуночи.
Смотрю... и, мнится, все, чтб было жертвой л-Ьтъ,
Опять въ видЪнш прекрасномъ воскресаетъ;
И все, чтб жизнь сулитъ, и все, чего въ ней
н-Ьтъ,
Съ надеждой къ сердцу прилетаетъ...
(„Славянка“.)
Такихъ Брим'Ьровъ мы могли бы выпи
сать и еще больше, но думаемъ, что и этихъ
слишкомъ достаточно, чтобъ показать, что
изображаемая Жуковскимъ природа—роман
тическая природа, дышащая таинственной
жизнью души и сердца, исполненная выс-
шаго смысла и значении
Стихъ Жуковскаго неизмеримо выше сти
ха вс'Ьхъ предшествовавшихъ ему поэтовъ:
онъ исполненъ мелодш и вместе съ тЬмъ
какой-то сжатой крепости и энергш. Такого
стиха требовали содержите и духъ поэзш
Жуковскаго. И, несмотря на то, еще мно-
гаго недоставало этому стиху: онъ еще дат
леко не совсемъ свободенъ, не совсемъ глу-
бокъ. Содержант поэзш Жуковскаго было
такъ односторонне, что стихъ его не могъ
отразить въ себе все свойства и все бо
гатство русскаго языка. Батюшковъ тоже не
мало сделалъ для русскаго стиха; но, не
смотря на соединенныя заслуги этихъ двухъ
поэтовъ, создаше вполне поэтическаго
и
вполне художественнаго стиха принадлежало
Пушкину. Кроме односторонности содержа
н т поэзш Жуковскаго, не должно забывать,,
что поэтическая деятельность его двойствен
на: въ одной онъ является, какъ романтикъ,.
самобытенъ и оригиналенъ; въ другой—подъ
влшшемъ предшествовавшихъ ему поэтовъ
и особенно подъ влшшемъ идей Карамзина.
Правда, онъ и въ натрготичесшя стихотво
рения, и въ послашк внесъ что-то свое, ему
собственно, какъ романтику, принадлежащее?
но стихъ въ этихъ пьесахъ все-таки отзы
вается более или менее фактурой старыхъ.
маетеровъ нашей поэзш. Попадаются въ.
стпхотворешяхъ Жуковскаго стихи тяжелые
и темные, какъ, ианрпмеръ, эти:
Ихъ одобревье намъ награда,
А порицате—
ограда
Отъ убивающгя даръ
Надменной мысли совершенства.
Иногда разстановка словъ напоминаетъ Ло
моносова, какъ, напримеръ;
А ты, даруюнцй и тронъ, и власть царямъ,.
Ты, на совЪтЪ ихъ сидяпцй благодатью,
Ознаменуй Твоей дгъла мои печатью.
Есть, наконецъ, стихи (правда, ихъ поискать
да поискать), въ которыхъ веетъ духъ Хе
раскова, какъ, напримеръ;
БЪгутъ во прахъ и громъ, и шлемъ, и щитъ,
Впреди, въ тылу, съ боковъ и рядомъ
(?>
страхъ бЪжнтъ.
Жуковсшй не могъ не иметь сильнаго-
влшнш на Пушкина; на, въ свою очередь,
и Пушкинъ имедъ сильное влшше на Жу
ковскаго: все стихотворешя, нанисанныя имъ
уже по истеченш второго десяти.тЬ'ПЯ теку-
щаго века, отличаются несравненно лучшимъ
языкомъ и стихомъ. Къ общпмъ недостаткамъ.
поэзш Жуковскаго принадлежать часто не
выдержанность въ целомъ: редкая пьеса его-
не теряетъ многаго изъ своего достоинства
отсутствшмъ сжатости и всего лишняго. Пре
восходная элепя «На Смерть Королевы Вир-
тембергской» можетъ служить образномъ
этого недостатка: въ ней есть лишше ку
плеты, замедляюпце безъ нужды развште глав
ной мысли и своей растянутой прозаичностью
ослабляюпце впечатаете целаго.
Неизмеримъ подвить Жуковскаго и ве
лико значете его въ русской литературе!
Его романтическая муза была для дикой сте
пи русской поэзш элевзинской богиней Цере
рой: она дала русской поэзш душу и сердце,
познакомивъ ее съ таинствомъ страданш,
утрать, мистическихъ откровений и полнаго
тревоги стремленш «въ оный таинственный
светъ», которому нетъ имени, нетъ места,
но въ которомъ юная душа чувствуетъ свою