203 / 734
397
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
398
Я в*рк>; я лгобимъ; для сердца нужно вЪрить.
Нътъ, милая моя но можетъ лицемерить;
Все непритворно въ ней; желашй тонный жаръ,
Стыдливость робкая, харитъ безц'Ьнный даръ,
Нарядовъ и речей прмтная небрежность
И
ласковыхъ имени младенческая нежность.
Вообще надо заметить, что антологиче
скш
стихотворенья Батюшкова уступать анто
логическими пьесами Пушкина только разв*
въ чистот* языка, чуждаго произвольныхъ
усЬчешй и всякой неровности и шерохова
тости, столь извинительныхъ и неизб*жныхъ
въ то время, когда явился Батюншовъ, Со
вершенство антологическаго стиха Пушки
на — совершенство, которыми онъ много
обязанъ Батюшкову—отразилось вообще на
стах* его Прнводимъ зд*сь снова два по-
сл*дше стиха выписанной нами антологиче
ской пьесы:
Какъ сладокъ поцелуй въ безмолвш ночей,
Какъ сладко тайное любови наслажденье!
Вспомните ствхотвореше Пушкина: «Зима.
Чтб делать намъ въ деревн*? Я встречаю».
Стихотворенш ото нисколько не антологиче
ское, но посмотрите, какъ последите стихи
его напоминаютъ своей фактурой антологи
ческую пьесу Батюшкова:
И д-Ьва въ сумерки выходить на крыльцо:
Открыта шея, грудь, и вьюга ей въ лицо!
Но бури севера не вредны русской розе.
Какъ жарко поцелуй пылаетъ на морозе!
Какъ дева русская свежа въ пыли снЪговъ!
Благодаря Пушкину, тайна антологиче
скаго стиха сделалась доступна даже обыкно
венными талантами; такъ, напримЬръ, многш
антологическш стихотворенш Майкова не
уступаготъ въ достоинств* антологическими
стихотворениями Пушкина, между т*мъ какъ
Майковъ не обнаружили никакого даровашя
ни въ какомъ род* поэзш, кром* антологи
ческаго. Поел* Майкова встречаются превос
ходный стихотворенш въ антологическоыъ
род* у Фета. Майковъ нашедъ себ* подра
жателя въ Крешев*, антологическш стихо-
творешя котораго не сове*мъ чужды поэти-
ческаго достоинства, - и явись так¡я стихо-
творенш въ начал* второго десятил*тш на-
стоящаго в*ка, они составили бы собой эпо
ху въ русской литератур*; а теперь ихъ
никто не хочетъ и замечать,—что не совс*мъ
неосновательно и несправедливо. Какого же
удивленш заслуживаетъ Батюшковъ, кото-
рый первый на Руси создали антологичесшй
стихи, только разв* по языку, и то весьма
не многими, уступающей антологическому
стиху Пушкина? И не въ прав* ли мы ду
мать, что Батюшкову обязанъ Пушкинъ
своими антологическими, а всл*дствш этого
в вообще своими стихомъ? ЖуковскШ не
могь не им*ть большого вдшнш на Пуш
кина; кому не изв*стно его обращеше къ
нему, какъ къ своему учителю, въ «Руслан*
и Людмил*»?
Поэзш чудесный гешй,
ПИвецъ таинственныхъ видЪщй,
■ •
Любви, мечташй п чертей,
Могилъ н рая верный житель,
И музы вгыпренной моей
-
Запертикъ, птжунь и хранитель!
ДальнМпие стихи этого отрывка, несмотря
на ихъ шуточный тони, показыгаютъ, какъ
сильно дМствовали на дЬтское воображеше
Пушкина даже и «Дв*наддать Спящнхъ
Д*въ». Но влшше Жуковскаго на Пушкина
было больше нравственное, ч*мъ артисти
ческое, и трудно было
бы
найти и т> «азать
въ сочиненшхъ Пушкина сд*ды этот влш~
шя, исключая разв* лицейсюя его /гихо-
творенш. Пушкинъ рано и скоро и«.- ежили
содержагпе поэзш Жуковскаго, и его ясный,
определенный умъ, его артистическая нату
ра гораздо бол*е гармонировали съ умомъ
и натурой Батюшкова, ч*мъ Жуковскаго.
Поэтому влшше Батюшкова на Пушкина
видн*е, ч*мъ влшше Жуковскаго. Эта влш
ше особенно зам*тно въ стих*, столь арти-
стическомъ и художественномъ: не им*я Ба
тюшкова своими предшественникомъ, Пуш
кинъ едва ли бы могь вырьбитать себ* та
кой сглхъ.
Батюшкову по натур* его было очень
сродно созерцаше благи жизни въ грече-
скомъ дух*. Бъ любви онъ совс*мъ не ро
мантикъ. Изящное сладострастие—вотъ паоосъ
его поэзш. Правда, въ любви его, кроме
страсти и грацщ, много н*жности, а иногда
много грусти п страдания; но преобладаю
щей элементъ ея всегда—страстное вожде-
л*ше, ув*нчиваемое всей н*гой, вс*мъ обая-
шемъ исполненнаго поэзш и гращи наслаж-
денш, Есть у него пьеса, которую можно
назвать апооеозой чувственной страсти, до
ходящей въ неукротимомъ стремлеюи вож
д е л е я до бЬшенаго и въ то же время въ
высшей степени поэтическаго и гращознаго
безумия. Этими страстными вдохновешемъ
обязанъ наши поэтъ самой древности, г со
держанье взято ими изъ ея миеологпческой
жизни: оно въ яркихъ красками рисуетъ
веселое празднество и обаятельно-буйныхъ,
очаровательно-безстыдныхъ жрицъ Вакха:
ВсЬ на праздники Эригоны
Жрицы Вакховы текли;
Ветры съ шумомъ разнесли
Громшй вой ихъ, плескъ и стоны.
Въ чаще дикой и глухой
Нимфа юная отстала;
Я за ней—она бежала
Легче серны молодой.
Эвры волосы взвевали,
Перевитые плющемъ.
Нагло ризы поднимали
И свивали ихъ клубкомъ.
Стройный стань кругомъ обвитый