186 / 734
363
С0ЧИНЕН1Я В. Г. БЬЛИНСКДГО.
364
то Любовь, то Думу, то Поэзш, то Предчув-
ствт.,. Но эта-то неопределенность, эта-то
туманность и составляетъ главную прелесть,
равно какъ и главный недостатокъ поэзш
Жуковснаго. Попытаемся объяснить ее.
Есть въ человеке чувство безконечнаго;
оно составляетъ основу его духа, и стре-
мдеше къ нему есть пружина всякой духов
ной деятельности. Везъ стремленш къ без-
конечному нетъ жизни, нетъ развитая, нетъ
прогресса. Сущность развитая состоитъ въ
с т р е ы л е н т а и д о с т и ж е н т а . Но когда
человекъ чего-нибудь достигаетъ, онъ не
останавливается на этомъ, не удовлетво
ряется этимъ вполне; напротивъ, торжество
достижешя бываетъ въ его душе непродол
жительно и скоро побеждается новымъ стре-
млешемъ. Отсюда чувство внутренняго недо
вольства, неудовлетворенна ничемъ въ жизни;
отсюда тайная тоска. Можно сказать, что
человекъ бываетъ счастливее, пока онъ бо
рется съ препятствшми къ достиженш, не
жели когда онъ наслаждается победой борь
бы, праздникомъ достижешя. Иначе и быть
не можетъ. Чемъ глубже натура человека,
темъ сильнее въ немъ стремлеше, и тймъ
менее способенъ онъ къ удовлетворенно
И неестественнымъ стремленьемъ
Весь мфъ въ мою тЪснился грудь;
Картиной, звукомъ, выраженьемъ—
Во все я жизнь хотЪлъ вдохнуть.
И въ нЪжномъ сЪмени сокрытый,
Сколь пышнымъ мнЪ казался свЪтъ...
Но, ахъ, сколь мало въ немъ развито!
И малое—сколь бЪдный цв'Ьтъ!
говорить Шиллеръ. Таково свойство безко
нечнаго: духъ человека въ состоянш охва
тить его только въ моментальномъ, конеч-
номъ его проявленш, въ условшхъ времен
ной последовательности, и потому, достигая
ч е г о-н и б у д ь, онъ тотчасъ же видитъ, что
не достигнулъ в с е г о . Тогда онъ отрицаетъ
достигнутое имъ н е ч т о , какъ не выражаю
щее безконечнаго, и думаетъ достигнуть его
въ другомъ. Въ этомъ состоитъ сущность
жизни, какъ безпрерывнаго развитая, безнре-
рывнаго движенш впередъ. И когда э т о
с т р е м л е н ш осуществляется въ сфере
практическаго м!ра, когда оно есть вечное
д е л а н 1е, безпрерывное творчество, тогда
стремлепю это есть действительная сила че
ловека, тогда’для него есть цель, и если
достизкеше не удовлетворяетъ такого чело
века,
темъ не менее оно для него—нро-
грессъ, и новое стремлеше его выше пред-
шествовавшаго, новая цель выше достигну
той. Но есть натуры аскетически*, чуждыя
историческаго смысла действительности, чу
ждыя практическаго мфа деятельности, жи-
вущш въ отвлеченной идее: такш натуры
стремление къ безконечному принимаютъ за
одно съ безконечнымъ и хотятъ во что бы
то ни стало найти свое удовлетвореше въ
одномъ стремленш. Въ этомъ есть своя сто
рона истины, и тате люди, конечно, несрав
ненно выше людей самыхъ практическихъ
и деятельныхъ, незнакомыхъ со стремлеш-
емъ, а удовлетворяющихся самыми простыми
и положительными целями житейскими. Но
темъ не менее они—люди односторонше,.
ибо пружину действш принимаютъ за само
действш и за цель действш: это такая же
ошибка, какъ если бъ кто, желая узнать, ко
торый часъ, вместо того чтобъ посмотреть
на циферблатъ, открылъ внутренность ча-
совъ и началъ смотреть на спиральную
це
почку.
Итакъ, содержант поэзш Жуковскаго, ея
паеосъ составляетъ стремлеше къ безконеч-.
ному, принимаемое за само безконечное, дви
жущую силу—за цель движенш. Совершенно
чуждая исторической почвы, лишенная вся-
каго практическаго элемента, эта поэзш
вечно стремится, никогда не достигая, вечно-
спрашиваетъ самое себя, никогда не давая
ответа:
Иль опять отъ вышины
ВАстъ знакомая несется?
Или снова раздается
Милый голосъ старины?
Или тамъ, куда летитъ
Птичка, странникъ поднебесный,
Все еще сей неизвестный
Край
желаннаго
сокрыть?..
Кто жъ къ невЪдомымъ брегамъ
Путь неведомый укажетъ?
Ахъ! найдется, кто мне скажетъ-
Очарованное
Тамъ?
Озарися, долъ туманный;
Разступися, мракъ густой;
Где
найду исходъ желанный?
Где
воскресну я душой?
Испещренные цветами,
Красны холмы вижу тамъ...
Ахъ, зачемъ я не съ крылами!
Полетелъ бы я къ холмамъ.
Вотъ два отрывка изъ двухъ разныхъ
стихотворешй: не варшцш ли это на мотивъ
«Таинсгвеннаго Посетителя..?» И въ доказа
тельство этого можно бы привести по от
рывку почти изъ каждаго стихотворенш Жу-
ковекаго...
Есть въ жизни человека время, когда онъ
бываетъ полонъ безотчетнаго стремленш,
безотчетной тревоги. И если такой человекъ
можетъ потомъ сделаться способнымъ къ
стремленш действительному, имеющему цель
и результата, онъ этимъ будетъ обязанъ
тому, что у него было время безотчетнаго
стремленш. Такая пора безотчетнаго стре
мленш и безсознательныхъ порывовъ была и
у человечества: въ этомъ-то и состоитъ сущ
ность романтизма среднихъ вековъ. Если въ
романтизме современной Европы нетъ мрака
и много света, такъ это потому, что Европа
пережила романтизмъ среднихъ вековъ. И