159 / 734
309
I. КРИТИЧЕСКИ! СТАТЬИ.
310
прюбрйли новый характеръ всл'Ьдетвш на-
правленш, даннаго имъ Карамзиными и Дми
тровыми: мыговоримъ о с е н т и м е н т а л ь
но с т и. Не Карамзинъ съ Дмитровыми изо
брели ее; они только привили ее къ русской
литературе. Она преобладала въ литературе
и въ нравахъ всей Европы XVII и XVIII
века. Наечетъ сентиментальности много
можно сказать смешного и забавнаго; но мы
хотимъ судить о ней, а не потешаться ею.
Она—важное явленО въ отношеши къ. исто
рическому развитш человечества, котораго
процессъ всегда совершается переходами изъ
крайности въ крайность. Феодальная дикость
и грубость нравовъ Европы среднихъ вековъ
совершенно исчезли только при Людовике
XIV,—представителе новаго, нротивополож-
ваго эпохе рыцарства, времени; но, исчез-
нувъ, эта феодальная дикость естественно
уступила место изнеженности чувствъ. Муж
чины и женщины исчезли: ихъ заменили
пастухи и пастушки; поэты вздыхали, охали
и ахали; красавицы стонали, какъ горлинки:
m adam e Дезульеръ воспевала барашковъ и
голубковъ, наивно завидуя ихъ праву лю
биться открыто, не стыдясь добрыхъ людей.
Это вздыхательное и чувствительное напра
влено существовало въ Европе до тбхъ са-
мыхъ поръ, какъ страшныя бури и грозный
волненш политически!, разразившаяся надъ
ней въ конце прошлаго века, не изменили
ея характера и нравовъ. Россш не знала воз
родившейся Европы до славной для себя
эпохи 1814 года, и результаты этого новаго
знакомства обнаружились въ ея литературе
только со времени появлетя Пушкина и на
чала войны романтизма съ классицизмомъ.
До того же времени наши поэты и литера
торы продолжали поклоняться старыми авто
ритетами: Мерзляковъ критиковали съ голо
са Лагарпа и переводили идиллш m adam e
Дезульеръ; Озеровъ подражали Расину; въ
Крылове видели подражателя Лафонтена;
Батюшковъ низкопоклонничали передъ ка
кими-нибудь Парни, котораго далеко превос
ходили талантомъ; Жуковсшй вполовину
шелъ особыми путемъ, вполовину покорялся
влшшю Карамзинской школы. Итаки, рус
ская литература познакомилась и сошлась
съ европейской сентиментальностью почти въ
ту минуту, какъ Европа навсегда разсгаласъ
съ своей сентиментальностью. Эта встреча
была необходима и полезна для русской ли
тературы и нравовъ ея общества. Въ Евро
пе
сентиментальность сменила феодальную
грубость нравовъ; у насъ она должна была
сменить остатки грубыхъ нравовъ до-Петров-
ской эпохи. Это понятно тамъ, где не только
просвещеше и литература, но и общитель
ность и любовь были нововведеншмъ. Сенти
ментальность, какъ раздражительность гру
быхъ нервовъ, разслабленныхъ и утончен-
ныхъ образовавший, выразила собой моментъ
ощущешя (sensation) въ русской литера
туре, которая до того времени носила на
себе характеръ книжности. Смешны теперь
намъ эти романичееюя имена: Нина, Кал
листа, Леонш, Эмилш, Лилета, Леонъ, Ми-
лонъ, Модеегь, Эрастъ, но въ свое время
они имели глубошй смыслъ: въ нихъ выра
зилась человгЬческая наклонность къ рома
нической мечтательности, къ жизни сердцемъ.
Въ лице Карамзина русское общество обра
довалось, въ первый разъ узнавъ, что у него,
этого общества, есть душа и сердце, способ
ный къ нежнымъ движеншмъ. Это называ
лось тогда «наслаждаться чувствительностью».
Кто могъ плакать въ умиленш отъ песни
ДмитрОва «Стонетъ сизый голубочекъ», тотъ,
конечно, понималъ поэзго лучше того, кто
видели ее только въ торжественныхъ одахъ
на разный иллюминацш. Поэзш предшество
вавшей школы пугала женщинъ, а стихи
Дмитршва, Карамзина и Нелединскаго-Ме-
лецкаго женщины знали наизусть, ими вос
питывались
целыя
поколЬтя. Карамзина чи
тали вей грамотные люди, претендовавши
на образованность; многихъ изъ нихъ только
Карамзинъ и могъ заставить приняться за
чтеше книгъ и полюбить это занятО, какъ
прштяое и полезное.
Въ одинъ годъ съ Карамзиными (1765)
родился Макаровъ,—человекъ, которому су
ждено было играть въ русской литературе
роль созвездш Карамзина, хотя они и не
были знакомы другъ съ другомъ. Въ 1808
году Макаровъ издавалъ журналъ «Москов-
ектй МеркурО», статьи котораго отличались
такимъ же направленОмъ и такимъ же язы-
комъ, какъ и статьи Карамзина. Макаровъ
былъ одаоенъ вкусомъ, талантами, иутеше
ствовали по Европе и вообще принадлежали
къ умнейшими и образованнейшими людямъ
своего времени. Сравните его разборъ сочи-
нешй Дмитршва и разборъ Карамзина «Ду
шеньки» Богдановича: оба эти разбора пи
саны какъ будто одними и теми же челове-
комъ. Макаровъ защищали Карамзина про-
тивъ известнаго въ то время фаиатичеекаго
пуризма русскаго языка. Выступили Мака
ровъ на поприще литературы въ 1795 году
съ прекрасными переводомъ, впрочемъ, по-
ередственнаго романа «Графи де Сентъ-Ме-
ранъ, или Новыя Заблужденш Ума и Сердца».
Они же перевели две первый части «Анте-
норовыхъ путешествй по Грещи и Азш»
Лантье, изданный имъ въ 1802 г. Къ сожа-
ленпо, этотъ примечательный человекъ не
долго жили: они умеръ въ 1804 году.
Капнистъ, по влшшю на него Карамзина,
долженъ быть причтенъ къ числу писателей
Карамзинской школы, въ которой замйча-