158 / 734
307
СОЧИНЕН1Я В. Г. БЬЛИНСКАГО.
308
Въ стихахъ релящя! прекрасно!., а зЁваю!
Я, бросивши ее, другую раскрываю.
На праздник!, иль на что подобное тому:
Тутъ найдешь то, чего бъ нехитрому уму
Не выдумать и
ввёкъ
:
зари багряны персты,
И райскт крикъ, и Фебъ, и небеса отверсты!
Такъ громко, высоко!. а
нётъ
,
не веселить
И сердца, такъ сказать, ни чуть не шеве
лить.
Одинъ изъ собесЬдниковъ берется объяснить
старику причину такого грустнаго явленья.
Эта причина, увы! и теперь еще не совсЬмъ
состарилась, и теперь еще не совсЬмъ ана-
хронизмъ! Слушайте:
Я самъ языкъ боговъ, поэзпо люблю
И нашей, какъ и вы, утЁшенъ также мало;
Однако жъ
здёсь
въ МосквЁ толкался я не
мало
Межъ нашихъ Пиндаровъ, и
всёхъ
ихъ
за-
мЁчалъ:
Большая часть изъ нихъ—лейбъ-гвардш ка-
пралъ,
Асессоръ, офицеръ, какой-нибудь подъячй,
Иль изъ кунстъ-камеры антикъ въ пыли хо-
дяч1й,
Уродовъ стражъ—народъ все нужный, долж
ностной...
А вотъ и объяснена причины деятельности
нашихъ поэтовъ:
Къ тому жъ у древнихъ
цёль
была, у насъ
другая:
Горавдй, напримЁръ, восторгомъ грудь питая,
Чего желалъ? О, онъ—онъ бралъ не свысока;
Въ вЁкахъ безсмертш, авъ
Р
имё
лишь вЁнка
Изъ лавровъ, иль изъ миртъ, чтобъ Делш
сказала:
„Онъ славенъ,—чрезъ него и я безсмертна
стала!“
А нашихъ многихъ
цёль
:
иль дружество съ
князькомъ,
Который отъ роду не читывалъ другова,
КромЁ придворнаго подчасъ м'Ьсяцеслова,
Иль похвала своихъ прштелей, а имъ
Печатный каждый листъ быть кажется свя
тымъ.
Приписывая неуспехи нашихъ поэтовъ убе
жденно, что если у кого есть природный даръ,
тотъ имйетъ право ничему не учиться и быть
невеждой, —злой аристархъ презабавно опи-
сываетъ, какъ писались въ старину громюя
оды:
И вотъ какъ писывалъ поэтъ природный оду:
Лишь пушекъ громъ подастъ прштну
вёсть
народу,
Что Римниксий Алкидъ ноляковъ разгромилъ,
Иль Ферзенъ ихъ вождя, Костюшку, поло-
нилъ—
Онъ тотчасъ за перо и разомъ вывелъ
ода!
Потомъ въ одинъ присЁстъ;
такого дня и года!
„Тутъ какъ? .
Пою!..
Иль
нётъ
,
уже это ста
рина:
„Не лучше ль:
даждь мнп, Фебъ?...
Иль такъ:
не ты одна
„Подпала подъ пяту, о чалмоносна Порта
?
„Но что же мн'Ь прибрать въ ней въ риему.
кромЁ чорта?
„Н
ётъ
,
нётъ
,
не хорошо:
я
лучше поброжу,
„И воздухомъ себя открытымъ освЬжу“.
Пошелъ, и на пути такъ въ мысляхъ раз-
суждаетъ:
„Начало никогда
пёвцовъ
не
устрашаетъ;
„Что хочешь, то мели! Вотъ штука, какъ хва
лить
„Героя то придетъ! Не
знаю,
съ
кёмъ
срав
нить?
„Съ Румянцевымъ его, иль съ Грейгомъ, иль
съ Орловымъ?
„Какъ жаль, что древнихъ я не читывалъ! а
съ новымъ
„Не ловко что то все!—Да просто напишу:
„Ликуй, герой! ликуй
!
герой ты!
возглашу.
„Изрядно! тутъ же что? Тутъ надобенъ вос-
торгъ.
„Скажу:
кто завпсу мнгъ епчности расторгъ?
,.Я вижу молит блескъ! Я слышу съ горна
септа
И то, и то
.. А тамъ? известно,
многи лпта
!
„Брависсимо! и планъ, и мысли, все ужъ есть!
„Да здравствуетъ поэтъ! Осталося присЁстъ!
„Да только написать, да
и
печатать
смёло
! 1'
Б'Ьжитъ на свой чердакъ, чертить и въ шля-
пё
дёло
:
И оду ужъ его тисненыо предаютъ,
И
въ
одё
ужъ
его
намъ ваксу продаютъ.
Вотъ такъ пиндарилъ онъ, и
всё
ему по
добны,
Едва ли вывЁски надписывать способны!
Право, не дурно было бы, еслибъ какой-ни
будь даровитый поэтъ нашего времени на-
писалъ современный «’Чужой Толкъ» и объ
яснили. какъ пишутся теперь романы, по
вести и «патрютическш драмы»...
Дмитршвъ заставляетъ въ своей сатире
говорить плохого стихотворца—
Пою!...
Иль
нётъ
,
ужъ это старина!
А
между тЬмъ это «пою», вместе съ «ли
рою» такъ часто попадается и въ стихахъ
самого Дмитрова, и въ стихахъ Карамзина.
Это перешло отъ писателей предшествовав-
шихъ двухъ школъ— Ломоносовской и Дер
жавинской, которым подъ «литературой» раз
умели н «песнопеше»: кто бы, что бы пи
писалъ—въ стихахъ или въ прозе,—онъ
пелъ, а не писалъ. Дершавииъ въ стихотво-
реши своемъ «Прогулка въ Царскомъ
Селе»
делаетъ такое обращеше къ Карамзину:
И ты, сидя при розЁ,
Такъ, дней весенннхъ сынъ,
Пой,
Карамзинъ!—и въ нрозЁ
Гласъ слышенъ соловьинъ.
Въ стихотвореншхъ Дмитриева и Карамзина
русская поэзш сделала значительный шагъ
впередъ и со стороны направлешя, и со сто
роны формы; но изъ-подъ риторическаго влш-
нш далеко еще не освободилась. Фебы, лиры,
гласы, усеченш, шитическш вольности и бо
лее или менее прозаическая фактура толь
ко ослабились въ ней, но не исчезли; они
удержали! ь въ ней по преданно, которое
дошло даже и до Пушкина, какъ увидимъ это
после. Но важно то, что если ноэзш и удер
жала риторичесшй характеръ, зато какъ
она, такъ п вообще беллетристика русская