155 / 734
301
I. КРИТИЧЕСКИ! СТАТЬИ.
302
нихъ живой моментъ разви'пя разъ занесен
ной на Русь идеи поэзш, видимъ ей посте
пенное стремлеше къ выражению жизни, дей
ствительности. Въ этомъ отношенш самые
недостатки комедгй Фонвизина дороги для
насъ, какъ факты тогдашней общественно
сти. Въ ихъ резонёрахъ и доброд'Ьтельныхъ
людяхъ слышится для насъ голосъ умныхъ
и благонамеренныхъ людей того времени,'—
ихъ понятая и образъ мыслей, созданные и
направленные съ высоты престола,
Хемннцеръ, Богдановичъ и Капниетъ то
же принаддежатъ уже ко второму иерюду
русской литературы: ихъ языкъ чище, и
книжный риторичесшй педантизмъ заметешь
у нихъ менЬе, ч^мъ у писателей ломоносов
ской школы. Хемницеръ важнее остальныхъ
двухъ въ исторш русской литературы: онъ
былъ первымъ баснолисцемъ русскими (ибо
притчи Сумарокова едва ли заслуживаютъ
упоминовешя), и между его баснями есть
несколько истинно прекрасныхъ и по языку,
и по стиху, и по наивному остроумно. Бог
дановичъ произведъ фуроръ своей «Душень
кой»: современники были отъ нея безъ ума.
Для этого достаточно привести, какъ сви
детельство восторга современниковъ, три
следующш надгробш Дмитрова творцу «Ду
шеньки»:
I
Прив’Ьсьте къ урнЪ сей, о грацш! вЪнедъ:
ЗдЪсь Богдановичъ спитъ, любимый нашъ
пЪвецъ.
II.
Въ спокойствш, въ мечтахъ его текли всЪ
лЬта,
Но онъ внимаемъ былъ владычицей полсвЪта,
II въ памяти его РоеЫя сохранить.
Сынъ Феба! возгордись: здёсь музъ люби-
мецъ спитъ.
III.
На рз'ку преклонясь вечернею порою,
Амуръ невидимо здЬсь часто слезы льетъ.
И мыслить, отягчеиъ тоскою:
Кто „Душеньку“ теперь такъ мило восноетъ?
Ко второму изданш сочинешй Богдано
вича, вышедшему уже въ 1818 году, при
ложено множество эпитафШ и элепй, напи-
санныхъ во время оно по случаю смерти
певца «Душеньки» (а онъ умеръ въ 1802
году). Между ними особенно замечательны
три; первая принадлежишь издателю Плато
ну Бекетову, человеку умному и не безыз
вестному въ литературе, вотъ она:
Зефиръ ему перо изъ крылъ евоихъ давалъ,
Амуръ водилъ рукой: онъ
„Душеньку'“
пи-
салъ.
Еторая написана близкими, родственни-
комъ автора «Душеньки», Иваномъ Богда-
новичемъ:
Не нужно надписьыи могилу ту пестрить,
Гд1з „
Душенька“
одна все можетъ заменить.
Третья принадлежитъ анониму и написа
на по-французски:
Quoique bien tu sois l'auteur,
De ce poème enchanteur,
Tu seras un téméraire,
Si tu mets au bas ton nom,
Bogdanoviz! pour bien faire
Il faut signer Apollon.
Кстати: въ предисловш ко второму изда-
нш сочинен^ Богдановича издатель гово
рить, что перваго изданш (1809— 1810) не
успело разойтись и 200 экземпляровъ, какъ
въ Москву вступилъ непрштель; сочиненш
Богдановича, разумеется, подверглись общей
участи всехъ книгъ въ это смутное время,
и потому впоследствш уцелевяпе экземпля
ры перваго изданш сочинешй Богдановича,
вместо двенадцати рублей, продавались въ
книжныхъ лавкахъ по шестидесяти рублей!...
Восторженное удивлеше къ Богдановичу
продолжалось долго. Самъ Пушкинъ съ лю
бовью и увлечешемъ не разъ делалъ къ не
му обращенш въ стихахъ евоихъ. А между
тёмъ для насъ теперь поэма эта лишена вся-
каго признака поэтической прелести. Стихи
ея, необыкновенно гладше, легше для своего
времени, теперь и тяжелы, и неблагозвучны;
наивность разсказа и нежность чувствь при
торны, а содержав ie ребячески ничтожно. И
ни въ содержанш, ни въ форме «Душеньки»
Богдановича нетъ и тени поэтическаго миеа
и пластической красоты эллинской. Что жъ
было причиной восторга современниковъ?—
Не что другое, какъ необычайная для того
времени легкость стиха, состоявшаго изъ не
однообразна™ количества стопъ, отсутствш
тяжелаго и вапыщенно-восторженнаго тона,
начинавшаго надоедать, и при этомъ соблаз
нительная вольность содержант картинъ,
законно допущеннаи шутливымъ родомъ сти-
хотворешя п льстившая фантазш и чувству
читателей.
Капниетъ писалъ оды, между которыми
иныя отличались элегическимъ тономъ. Стихъ
его отличался необыкновенной легкостью и
гладкостью для своего времени. Въ элеги-
чеекихъ одахъ его слышатся душа и сердце.
Но этимъ и оканчиваются все достоинства
его поэзш. Онъ часто злоупотреблялъ своей
грустью и слезами, ибо грустилъ и плакалъ
въ одной и той же одё иа несколькихъ
етраницахъ. Капниетъ знаменитъ еще, какъ
авторъ комедш «Ябеда». Это произведете
незначительно въ поэтическомъ отношенш,
но принадлежитъ къ исторически важнымъ
явлениями русской литературы, какъ смелое
и решительное падете сатиры на крючко
творство, ябеду и лихоимство, такъ страшно
терзавнпя общество прежняго времени.
Теперь мы приблизились къ одной изъ
янтереснейшихъ эпохъ русской литературы.
Посеянное и насажденное Екатериной II
начало возрастать и приносить плоды. По
мере того, какъ дивилизащн и просвещевш