Белинский В.Г. Сочинения в 4 т. Т. 3,4

28.7

С0ЧИНЕН1Я Г. В. ЕЪЛИИСКАГО.

2 8 8

зу или нееыгоду поэта. Повторяет.: инЬте

это могло выработаться только временемъ и

изъ времени, и —чуждые ложнаго стыда,—

не побоимся сказать, что одной изъ главныхъ

причинъ, почему не могли мы ранЬе выпол

нить своего обЬщанш напшмъ читателям ь

касательно разбора сочинешй Пушкина, было

сознаше неясности и неопределенности соб-

ственнаго вашего понятая о значеши этого

поэта. Знаемъ, что такое признаше пробу

дить остроумш нашихъ доброжелателей: въ

добрый часъ — пусть себе острятся! Мы не

завидуемъ г о т о в ы м ъ н а т у р а м ъ , кото

рый все узнаготъ за одинъ присесть и,

узнавши разъ, одинаково думаютъ о предме

та всю жизнь свою, хвалясь исизм’Ьпчавостыо

своихъ мн^шй и неспособностью ошибаться.

Да, не завидуемъ, ибо глубоко убеждены, что

только тотъ не ошибался въ истине, кто не

искалъ истины, и только тотъ не изм^нялъ

своихъ убйждешй, въ комъ нЪтъ потребно

сти и жажды уб’Ьжден

я; исторш, философш

и искусство — не то, что математика съ ея

вечными неподвижными истинами: движете

математики, какъ науки, состоитъ не въ дви-

жеши ея истинъ, а въ открытая новыхъ и

кратчайшихъ путей къ достиженш неизм'йн-

ныхъ результатовъ. Въ царстве математики

нЬтъ случайности и произвола, зато нЬта и

жизни; но исторш, философш и искусство жи-

вутъ какъ природа, какъ духъ человЪчесшй,

выражаемые ими, живутъ, вечно изменяясь

обновляясь; ихъ единство скрыто въ мно-

горазличш и разнообразш, необходимость —

въ свободе, разумность — въ случайности.

Кто хочетъ уловдять своимъ сознашемъ за

коны ихъ развитая, тотъ самъ, подобно имъ,

долженъ развиваться и доходить до резуль-

татовъ истины не въ легкомъ наслаждети

анатическаго спокойствш, а въбодЬзияхъ и му-

кахъ рождешя: зерно истины въ благодатной

душе то же, что младенецъ въ утробематери,—

предметъ пламенной любви и трудныхъ по

печений, источникъ блаженства и скорбей...

Кроме того насъ останавливали еще пре

делы замышляемой нами статьи. Наблюдая

за ходомъ отечественной литературы,

мы,

естественно, часто должны были въ прошед-

шемъ отыскивать причины настоящаго и

прозревать въ историческую связь явлетй.

чемъ более думали мы о Пушкине, темь

глубже прозревали въ живую связь его съ

прошедшимъ и настоящимъ русской литера

туры и убеждались, что писать)© Пушкине —

вначитъ писать о целой русской литературе,

ибо какъ прежте писатели русоше объясня

ю т . Пушкина, такъ Щушкинъ объясняете

последовавшихъ за нимъ писателей. Эта

мысль сколько истинна, столько и утеши

тельна: она показываете, что, несмотря на

бедность нашей литературы, въ ней есть

жизненное движете и органическое разви-

тае, следственно, у нея есть исторш. Мы да

леки оте самолюбивой мысли удовлетвори

тельно развить это воззр’Ъте на русскую

литературу и желаемъ только одного-хоть

намекнуть на это воззрете и проложить

другямъ дорогу тамъ, где еще не протоптано

и тропинки. Пусть друпе сдедаютъ это луч

ше насъ: мы первые порадуемся ихъ успеху,

а сами для себя будемъ довольны и тбмъ,.

если намъ намекомъ на это воззреше удастся

положить конецъ старымъ толкамъ о русской

литературе и произвольнымъ личнымъ су-

жденшмъ о русскихъ писагеляхъ...

к Вотъ для чего, приступая къ критическому

разсмотренш сочинетй Пушкина, мы почли

за необходимое сперва обозреть ходъ н раз-

витае русской ноэзш (ибо предметъ нашихъ

статей будете не литература въ обширномъ

смысле, а только ноэзш русская) съ самаго

ея начала. Выходъ новаго изданш сочинетй

Державина доставилъ намъ удобный случай

взглянуть еъ нашей точки з р е е т на его тво-

репш, н нашу статью о Державине мы счи-

таемъ началомъ статьи о Пушкине, почему

и намерены связать обе эти статьи обзоронъ

историческаго развитая русской поэзш отъ

Державина до Пушкина, черезъ что статья

наша о Державине будете* еще пополнена и

уяснена общей идеей, которая должна' быть

основой всего ряда этихъ статей, образую-

‘ щихъ собой к р и т и ч е с к у ю и с т о р 1 ю

«изящной литературы» русской. ВслЬдъ за

: статьями о Пушкине, мы немедленно при-

ступимъ къ разбору (тоже давно нами обе-

V щанному) сочинетй Гоголя и Лермонтова.

И хотя въ нашемъ журнале не разъ и не

5 мало было говорено обь эгихъ писате-

ляхъ,—однако же обещаемый статьи нисколь

ко не будутъ повторешемъ сказаняаго.

Щ Р

Русская литература есть не туземное, а пе-

ресадное растете. Это обстоятельство даете

особенный характеръ ей самой и ея исторш;

не понять этого обстоятельства или не обра ■

тить на него всего вниманш¿-значите не но-

жять ни русской литературы, ни исторш. Мы

д начали ея характеристику сравненшмь — н

| продояжимъ сравнешемъ же. Одни раетен1я,

будучи перенесены въ новый климата и

пересажены въ новую почву, сохраняйте

свой прежшй видъ и свои прежшя качества;

|) другш изменяются въ томъ и другомъ по

в лш н т на нихъ новаго климата и новой

почвы. Русская литература можете быть

сравниваема сърастешями второго рода. Ея

исгорш, особенно до Пушкина (отчасти еще

и до сихъ поръ), состоитъ въ постоянномъ

■! стремлеяш — отрешиться отъ результатовъ

искусственной пересадки, взять корни въ

новой почве и укрепиться ея питательными