143 / 734
2 7 7
I. ТСРИТИЧЕСШЯ СТАТЬИ.
2 7 8
-
этого автора, если онъ имёлъ неудовольствш
вычитать въ нихъ строки о томъ, какъ пи
шутся у насъ исторические романы и тра
гедш,—о томъ, какъ смгЬютея у насъ надъ
умомъ челов'Ьческимъ, называя его надува
лой и тому подобными!
Не хотите ли знать, какъ пишутся у насъ
исторически романы и трагедш?
„Тогда догадались и наши аакъ-называемые
сочинители: попробовали—трудно; наконецъ, взя
лись за умъ, раскрыли „йсторно“ Карамзина,
вырезали изъ нея несколько страницъ, склеили
вместе, и къ неописанной радости сделали три
открытая: 1) что такое произведена, читатели, съ
небольпшмъ усшпемъ могутъ принять за роыаиъ
или за трагедш, 2) что съ русскаго переводить
гораздо удобнее, нежели съ ииостраннаго, и 3)
что, следственно, сочинять совсЬмъ не такъ
трудно, какъ прежде полагали. Въ саыомъ деле,
смотришь—руссмя имена, а та же французская
мелодрама. И мвоие, мнопе пустились въ дра
мы и особенно въ романы; а критика—этом
позорт. русской литературы, уставила для сихъ
произведешй особыя правила; за недостаткомъ
историческихъ свид'Ьтельствъ р'Ьшила, что на
стояние руссюе нравы сохранились между
нынешними извозчиками, и вслЪдстае того осу
дила какого-либо потомка Ярославичей читать
изображена характера своего знаменитаго пред
ка, въ точности списанное съ его кучера; вслед-
ствте тЪхъ же правилъ, кто употреблялъ русски
имена, того критика называла навдональнымъ
трагш.омъ, кто безсоь'ЬстнЪе выннсывалъ изъ
Карамзина, того называла натцональнымъ ро-
манистомъ, и гг. А, В, В, хвастались нередъ
читателями, а читатели радовались, что въ
романе иетъ ни одного слова, которое не было
взято изъ леторш; мнопе находили это сред
ство очень полезными для распространена
историческихъ познашй.“
Не хотите ли знать, какъ у васъ обра
щаются съ наукой?
„Отличительными характеромъ нашихъ са-
тириковъ сделалось попадать редко и метить
всегда мимо. Два, три человека занимаются у
насъ агрономнзй; благомыслянДе люди дЪлаютъ
неимоверныя усшпя, чтобъ распространить пря
мое знаше о сей науке, которое одно можем
отвратить грозящее нашими нивамъ безпло/це;
два, три человека собираются толковать о
философскихъ системахъ, по слуху извЪстныхъ
нашими литераторами; такъ-вазываемые уче
ные (т. е. мелсду литераторами) съ грЪхомъ ио-
поламъ щечатся вокругь словарей и эицн-
клопедШ; а наши нравоонисатели толкуютъ о
вреде, проиоходящеыъ отъ излишней учености,
о вреде машинъ, ппшутъ романы и повести,
комедш, въ которыхъ выводятся на сцену катае
те господа Верхоглядовы, не только не суще
ствующие, но не возможные въ Россш; выводятся
философы, агрономы, нововводители, какъ будто
бы с} ществовате этихъ лицъ было характерной
чертой въ нашемъ обществе! Ннзваиш науки,
невзв'Ьстныхъ нашими сатириками, служатъ для
нпхч, обильными иеточыикомъ для шутокъ,
словно для
школышкоеъ
,
досадующихъ на уче
ность своего строгаго учителя; лучшие умы
нашего и нрошедшаго времени: Шампольйонъ,
Шеллингъ, Гегель, Гаммеръ. особенно Гаммеръ,
снискавши признательность всего просвЪщен-
наго шрл, обращены въ предметы лакейскихъ
насмЪшекъ; „лакейскихъ“, говоримъ, ибо ци-
низмъ ихъ таковъ, что можетъ быть порожденъ
лишь грубымъ, неблагодарными нев’Ьжестпомъ..
Отъ этого созданы некоторыхъ изъ нашихъ рома-
нистовъ доходятъ до совершенной нелепости“.
Но вотъ черта, еше болГе характеристи
ческая. и которую особенно слёдурть при
нять къ свёд^шю:
„Любопытнее всего знать: что делали читате
ли?.. А читателями что за дело? Были бы книги.
Случалось ли вамъ спрашивать у девушки,
недавно вышедшей изъ nanciona: какую вы
читаете книжку? „Французскую“, отвечаем она;
въ этомъ ответе разгадка неимовернаго успеха
многихъ книги скучныхъ, нелЪиыхъ, напитан-
ныхъ площадными духомъ. Да, читатели хотятъ
чшдть, и потому читшотъ все: „лучшая при
права къ обеду,—говорили спартанцы,—голодъ“.
А нечего сказать, бъдныхъ читателей подчу-
ютъ довольно горькими зельемъ; но, впрочеыъ
романисты и комики ум-Ьютъ подсластить его,
и это злое зелье многими приходится по вкусу.
Вотъ какими образомъ это происходите Вооб
разите себе деревенскаго помещика, жипущаго
въ степной глуши,- онъ живетъ весело: по утру
онъ ездить съ собаками, вечеромъ раеклады--
ваетъ гранъ-пасьянсъ и въ промежутокъ про-
матываетъ свой доходи въ карты; зато у него
въ деревпЪ н-Ьти ника:,ихъ новостей, пи анг.’йй-
скихъ плуговъ, ни экстирпаторовъ, ни шкслъ,
ни картофеля; онъ всего этого терпеть не
можетъ. Помещики не въ духе, да и не мудре
но: земля у пего что-то испортилась; онъ твердо
держится тЪхъ же правили въ земледЪлш, ко
торыхъ держались и дЪдъ, и отецъ его,—и зе
мля и въ половину того не приносить, что пре
жде... чудное дело! Да еще къ большей досаде,
у соседа, у котораго земля тридцать лЪтъ тому
назадъ была гораздо хуже, земля исправилась
и приносить втрое более дохода; а ужъ надъ
этими ли сосЬдомъ не смеялся наши добрый
помещики, и надъ его плугами, и надъ его
экстирпаторами, и надъ молотильней, и надъ
веялкой! Вотъ къ помещику пргВзжаетъ его
племянники изъ университета, виднгь горькое
хозяйство своего дядюшки и советуем... какъ
бы вы думали?... советуем подражать соседу,,
толкуетъ дядюшке объ агроном]и, о лесовод
стве, о чугунпыхъ дорогахъ, о пособшхъ, ко-
торыя правительство щедрой рукой предлага
ем, всякому промышленному и ученому чело
веку. Дядюшке это не по сердцу; съ горя онъ от
крываем книгу, которую рекомепдовалъ ему
дрштель изъ земскаго суда, съ которымъ онъ
въ близкихъ связяхъ по разнымъ процессамъ.
Дядюшка читаем—н что же? о восюргъ! о восхи
щенье! Сочинитель, который напечатали книгу,
и потому, следственно, долженъ быть человЬкъ
умный, ученый и благомыслящей, говорить чи
тателю или, но крайней мере, читатель такъ
понимаем его: „Поверьте мнё, вс'Ь ученые—
дураки, все науки—сущШ вздоръ, знаменитый
Гаммеръ-невежда, Шампольйонъ—враль, Гом-
фрШ Девн- вольнодумецъ; вы, милостивый го
сударь, настояний мудрецт,, живите попрежиему,,
раскладывайте грапъ-пасьянсъ, не думайте обо
всехъ этихъ нлугахъ, машинахъ, отъ которыхъ
происходктъ только зло; на что вамъ аг[.юномшГ
она хороша тамъ, где мало земли; на что вамъ
минералогш, зоологш? вы знаете лучшую науку
—правдологио...“ И помещикъ смеется; онъ
понимаем остроту, онъ очень доволенъ; дочиты
в а ем прекрасную книгу до конца. Когда гово
рить племянники объ агрономш, онъ обличаем
его заблуждеше печатными строками, рекомен
ду ем утешительное произведете своимъ со-
брапямъ, и у уднвлеиваго издателя являются