123 / 734
237
I.
КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
238
дфлъ,
что
его положен!с не только не улуч
шилось, но значительно ухудшилось противъ
прежнего. А между тЬмъ вся эта историче
ская комедш была разыграна во имя народа
и для блага народа! Аристократия пала окон
чательно; мещанство твердой ногой стало на
ея мФсто, наслйдовавъ ея преимущества, но
не наеяГдовавъ ея образованности, изящ-
ныхъ формъ ея жизни, ея кровнаго презр'Ь-
нш, выеоком§рнаго ведикодушш и тщеслав
ной щедрости къ народу. ФранцузекШ про-
летархй передъ закономъ равенъ сь самымъ
богатым® собственникомъ (p rop riétaire) и
капиталистомъ, тотъ и другой судится оди-
накимъ судомъ и по винЬ наказывается
одинакимъ наказашемъ; но ббда въ томъ,
что ота этого равенства пролетарию ни чуть
не легче. Вечный работникъ собственника и
капиталиста, пролетарШ весь въ егорукахъ,
весь его рабъ, ибо тотъ даетъ ему работу и
произвольно назначаетъ за нее плату. Этой
платы бедному рабочему не всегда станетъ
на дневную пищу и на лохмотья для него
самого и для его семейства; а богатый соб-
ственкакъ съ этой платы берега 99 пропей-
товъ на сто... Хорошо равенство! И будто
легче умирать зимой въ холодномъ подвалй
или на холодномъ чёрдакЬ съ женой, съ
дфтьми, дрожащими ота стужи, не Зязшими
уже три дня, будто легче такъ умирать съ
хартий, за которую пролито столько крови,
нежели безъ хартш, но и безъ жертвъ, ко-
торыхъ она требуете?.. Собственники, какъ
всяий выскочка, смотрите на работника въ
бжуиЬ и деревянных® башмаках®, какъ план-
таторъ па негра. Правда, онъ не можете его
насильно заставить на себя работать; но онъ
можете не дать ему работы и заставить его
умереть съ голода. МЬщане-собственники—
лю у прозаически положительные. Ихъ лю
бимое правило: евсяшй. у себя и для себя».
Они хотят 7. быть правы по закону граждан
скому и: не хотят ъ слышать о законахъ че
ловечества и нравственности. Они честно
нлатятъ работнику ими же назначенную
плату, и если этой платы недостаточно для
спасешя его съ сомейетвомъ оте голодной
смерти, и онъ съ отчаяш'я сделается воромъ
иле
убйцей—ихъ совесть спокойна: вйдь
они но закону нравы! Аристократ такъ
не разеузвдаетъ: она великодушна даже но
тщеславна, по принятому обычаю. По тому
s e самому она всегда любила умъ, таланта,
науку и искусство, ж гордилась тЬмъ, что
покровительствовала имъ. Мещанство совре
менной Фран ти подражаете аристократи
только въ роскоши ж тщеславш, который у
вето проявляются' грубо
я
пошло, какъ у Моль-
ерова мещанина во дворЕисгвй (bou rgeo is
gen tilhomm e). И вога за кого народъ жертво
вал® своей жизнью! По французской хартш
избиратедемъ- и кандидатомъ можетъ быть
только собственникъ, который съ своей не
движимости платите подати не меиЬе четы
рехсотъ франковъ въ годъ. Следовательно,
вся власть, все влштпе на государство со
средоточены въ рукахъ владйдьцевъ, которые
ни единой каплей крови не пожертвовали
за хартш, а народъ остался совершенно
отчужденъ ота правъ хартш, за которую
страдалъ. У насъ, въ Россш, гдЬ выраженie
«умереть съ голода» употребляется какъ ги
пербола, потому что въ Россш не только
трудолюбивому б’Ьдняку, но и отъявленному
лйнтяю-ншцему н$тъ решительно никакой
возможности умереть съ голода,—у насъ, въ
Россш, не вей повЬрятъ безъ труда, чтовъ
Англш и во Францш голодная смерть для
б'Ьдныхъ—самое возможное и нисколько не
необыкновенное дфло. Нисколько недель,
два-три месяца болйзни или недостатка въ
работ:!., и бфдный пролетарШ долженъ уме
реть съ семейетвомъ, если не прибегнете
къ престунденш, которое должно повести
его на гильотину. Ботъ почему мы и рас
пространились объ этомъ предмет^, такъ
тйено связаяномъ съ содержашемъ «Парюк-
скихъ Тайнъ». Бйдствш народа въ Парижф
выше всякой меры превосходить самый сме
лый выдумки фантазш.
Но искры добра еще не погасли во Фран
цш—оне только подъ пепломъ и ждуга бла-
гоирштнаго вйтра, который превратилъ бы
ихъ въ яркое и чистое пламя. Народъ—
дитя; но это дитя растете и обещаете сде
латься мужемъ, долнымъ силы и разума.
Горе научило его уму-разуму и показало ему
конетитуцюнную мишуру въ ея истинномъ
виде. Онъ уже не верите говорунамъ и фа-
брикантамъ законовъ и не станете больше
проливать своей крови за слова, которыхъ
значеше для него темно, и за людей, кото
рые любятъ его только тогда, когда имъ нуж
но загрести жаръ чужими руками, чтобъ вос
пользоваться некупленным'® тепломъ. Вь на
роде уже быстро развивается образование,
и онъ уже имеете своихъ поэтовъ, которые
указывайте ему его будущее, д%ля его етра-
дашя и не отделяясь отъ него пи одеждой,
ни образомъ жизни. Онъ еще слабь, но овъ
одинъ храните въ себе огонь нацюналыюй
ийазни и cstm fi эитузйзмъ убгЬжден1я, по-
гасш!й вь слояхъ «образованного» общества.
Но и теперь еще у него есть истинные
друзья: это люди, которые слили съ его судь
бой свои обйты и надежды, которые добро
вольно отреклись оте всякаго учаетш на рын-
кЬ
власти и денегъ. Mnorie изъ вихъ,
пользуясь европейской известностью, какъ
люди ученые и литераторы, имГя веЬ сред
ства стоять на первомъ планй конетитущон-
наго рынка, живутъ и трудятся въ добро-