670 / 734
ООО
II.
В
И
В
Л I О
Г Р А
Ф I я.
566-
димости, какую-нибудь нелепость,— онъ уже
на весь романъ связанъ этой нелепостью я
долженъ развивать ее во всЬхъ десяти то-
махъ, какъ бы ни отвратительна казалась
потомъ она самому ему!.. Всему злу корень
— деньги. Эжену Сю пдатятъ огромный сум
мы, и естественно— за это требуютъ, чтобъ
онъ работалъ за троихъ. Сколько уже разъ
останавливался онъ въ своихъ работахъ, какъ
останавливается водовозная лошадь, несмо
тря на удары кнута, ибо чувствуетъ, что
ей надо остановиться и перевести духъ, или
сейчасъ же повалиться замертво... Итакъ,
здоровье, таланта, литературная репутацш,
— все принесено въ жертву деньгамъ! Ви
нить ли его за это?.. Не дай Богъ никому
подражать ему, но я не чувствую никакой
охоты винить его, тймъ более, что и безъ
меня за обвинителями дЪло не станетъ... По-
моему, тута во всемъ виновата fatum .
Что бы ни писалъ Эжень Сю, всегда у
него есть что-то въ роде мысли, какое-то
стремлете решить или по крайней мере по
ставить на видъ какой-нибудь нравственный
соцшльный вопросъ. Въ этомъ отношенш
онъ Вйренъ себе и въ двухъ романахъ, ко-
торыхъ заглавш выставлено въ начале на
шей статьи. Героиня перваго романа, Тереза
Дюнойе, страстно полюбила величайшаго не
годяя, который, нисколько не любя ея, ув£-
рилъ въ своей любви изъ расчета, потому
что женитьбой на ней думалъ поправить
свои разстроенныя обстоятельства. Чтобы
вЁрнйе достичь цели, онъ обманудъ ее, но
когда увидели, что отецъ прогналъ Терезу
и начисто отказался дать ей хоть грошъ,
онъ решился изъ состраданш къ ней еще
нисколько времени обманывать ее. Она ви-
дитъ все, страдаешь, но верить ему со всеми
упорствомъ слепой страсти и сильнаго ха
рактера. Она не перестала страстно любить
его и тогда, какъ вполне убедилась къ его
подлости. Ее любилъ другой, спасъ съ ре-
бенкомъ отъ голодной смерти, привезъ къ
себе въ замокъ, противъ ея воли, обезпе-
чилъ участь ея ребенка, въ надежде, что
она излечится, наконедъ, отъ своей несчаст
ной страсти къ негодяю и полюбить его;
но онъ, несмотря на эту надежду, ничего
отъ нея не требовали. Тереза видела его
страдашя, сознавала его благородство и до-
стоиство, была ему благодарна, глубоко ува
жала его, такъ же, какъ ясно видела, что
первый предмета ея уродливой любви— мер-
завецъ,— и все-таки продолжала любить мер
завца... Мысль верная, но не новая! Ее
давно уже прекрасно выразили аббатъ Прево
въ превосходномъ романе своемъ «Манонъ
Леско». Еще шире, глубже и полнее развили
эту мысль Жоржи Зандъ въ одномъ изъ
лучшихъ романовъ своихъ «Леонъ Леонн».
Тягаться Сю съ такими произведеншми, ко
нечно, не подъ силу; но тёмн не мекЬе ро
манъ его, не будучи художественными со-
здашемъ, имели бы свое значительное бел
летристическое и литературное достоинство,
если бъ въ него, какъ и во все романы Сю,
не вмешалась мелодрама. Герой романа, ба-
ронъ Эвенъ Кереллш, влюбился въ Терезу
совершенно фантастически, заочно, т. е. онъ
влюбился въ портрета какой-то женщины,-
по преданшмъ наделавшей много зла его
фамилии, а потомъ влюбился въ Терезу, уви-
дйвъ, что она, какъ две капли воды, похожа
на портрета. А портрета— заметьте— были
сожженъ въ каминй еще въ детстве Эвена,
а явился вновь по воле рока. Къ чему все
эти истертыя, пошлыя и трившльныя «ро-
ковыя» пружины, столь обольстительный для
суевйрш старыхъ бабъ (а не женщинъ, по
тому что это не одно и то же) да для лег-
ковёрш юныхъ паншонерокъ? Заключеше ро
мана— верхи нелепости и пошлости: поме
шанный рыбаки, старый суеверный брето-
нецъ, Моръ-Надеръ, искренно ечитающШ
себя колдуномъ и предсказателемъ, давно
уже предрекали Эвену, что онъ погибнетъ
въ волнахъ океана въ черный для его фа
милш месяцъ (ноябрь),— и разъ во время
прогулки въ лодке по морю едва съ умыслу
не утопили Эвена за то, что тотъ усомнился
въ его даре предсказанш... И вотъ наши
несчастный жертвы любви, после смерти ре
бенка, решаются въ черный месяцъ оправ
дать предсказанш Моръ-Надера — и поги-
баютъ вместе съ ними втроемъ... Удиви
тельно эффектно, но это-то и любить толпа,-
а деньги за то и даются теперь, что любить
толпа...
Почти на эту же тему написана и «Ма
тильда». Прежде всего это романъ длинный,
длинный, длинный, растянутый, монотонный
и страшно скучный; потомъ это вообще пре-
плохой романъ, хотя въ нёмъ и встречают
ся изредка довольно удачныя страницы.
«Матильда» предшествовала «Парижскими
Тайнами» и имела, хотя и далеко не такой,
какъ эти последит, но все же огромный
успехи. Кроме Iте.утствш не только художе-
ственнаго, просто дитературнаго, беллетристи-
ческаго достоинства въ изложенш, въ романе
этомъ авторъ обнаружили редкое непонима-
нш того, что онъ делали и что бы ему
должно было делать, чтобъ его произведе
т е не вовсе было чуждо правдоподобш и
естественности. Пзъ своей Матильды онъ
силился сделать какой-то идеалъ женщины,
что-то въ роде героини добродетели и етра-
далицу отъ злобы и развращенш света; а
на деле выходить, что это женщина ограни-
ченнаго ума, безъ характера, легковерная,
скучная и несносная своей навязчивостью въ-