614 / 734
453
I. КРИТИЧЕСКИ! СТАТЬИ.
454
добросовестно
не подозрев?ютъ его въ
себё, искренно принимаюсь его за гешаль-
ное стремлеше къ славе, ко всему великому,
высокому и прекрасному. Они долго быва-
ютъ помешаны на трехъ заветныхъ иде-
яхъ: это— слава, дружба и любовь. Все
остальное для нихъ не существуетъ; это,
по ихъ мвенш, достояше презренной толпы.
В се роды славы для нихъ равно обольсти
тельны, и сначала они долго колеблются,
какой избрать путь для достиженш славы.
Имъ и въ голову не приходить, что, кто
считаетъ себя равно способными ко всеми
поприщами славы, тотъ не способенъ ни
къ какому,— что ¡самые велише люди узна
вали о своей гениальности не прежде, какъ
сделавши сперва что-нибудь действитель
но великое и гениальное, и узнаютъ это
не по собственному сознанш, а по одо
брительными и восторженными кликами
толпы. И вотъ манить ихъ военная сла
ва, имъ очень бы хотелось въ Наполе
оны, но только не иначе, какъ на та-
комъ условш, чтобъ имъ на первый слу
чай дали подъ команду хоть небольшую,
хоть стотысячную армда, чтобъ они сей-
часъ же могли начинать блестяшдй рядъ
победи своихъ. Манить ихъ и граждан
ская слава, но
Ее
иначе, какъ на такомъ
условш, чтобъ имъ прямо махнуть въ
министры
и сейчасъ же преобразовать
государство (у нихъ же всегда готовы
въ
голове
превосходные
проекты
для
всякаго рода реформъ, стоить только при
сесть да написать). Но какъ зависть лю
дей сделала невозможными таше гешаль-
ные скачки для такихъ гешальныхъ людей
и требуетъ, чтобъ всяшй начинали свое
поприще съ начала, а не съ конца, и на
делё, а не на словахъ только, доказали бы
свою гениальность, то наши генш поневоле
скоро обращаются къ другими путями сла
вы. Хватаются они иногда и за науку, но
не надолго: сухая скучная матерш, на
добно много учиться, много работать, и
нети никакой пищи сердцу и фантазш.
Остается искусство; но какое же избрать?
Архитектура, скульптура, живопись и му
зыка никакому генш не даются безъ тяж-
каго и продолжительнаго труда, и, что веего
хуже и обиднее для романтиновъ, сначала
труда чисто матершльнаго и механическаго.
Остается поэзия— и вотъ они бросаются къ
ней со всего размаху и, еще ничего не сде
лавши, въ мечтахъ своихъ украшаютъ се
бя огненными ореоломъ поэтической славы.
Главное ихъ заблуждеше состоять еще не
въ нелепомъ убежденш, что въ поэзш нуж
ны
только
талантъ и вдохновеше, что
кто родился поэтомъ, тому ничему не нуж
но учиться, ничего не нужно знать: у ко
го действительно есть большой талантъ,
тотъ силой самаго таланта скоро пойметъ
нелепость этой мысли и начнетъ все из
учать, ко всему прислушиваться и пригля
дываться. Нетъ, главное и гибельное ихъ
заблуждеше состоитъ въ томи, что они
уверили себя въ своемъ поэтическомъ при-
званш, какъ въ непреложной истине, срос
лись съ этой несчастной мыслью, такъ что
разочароваться въ ней— значить для нихъ
потерять
б
сякую вйру въ себя и въ жизнь
и въ цвете летъ сделаться паралитиче
скими стариками. И вотъ наши романтики
принимается писать стихи и говорить въ
нихъ о томи, о чемъ давно прежде него
было сказано и великими, и малыми поэта
ми, и вовсе не-поэтами. Онъ воспеваетъ въ
нихъ свои страданш, которыхъ не испы
тали, говорить о своихъ темвыхъ надеж-
дахъ, изъ которыхъ видно только то, что
онъ сами не знаети, чего хочетъ; прости-
раетъ къ братьями людями горячш объ
ятая и хочетъ разомъ прижать къ сердцу
все человечество, или горько жалуется,
что толпа холодно отвернулась отъ его
братскихъ объятай. Бедняки не понимаетъ,
что, сидя въ кабинете, ничего не стоить
вдругъ возгореться самой неистовой лю
бовью къ человечеству, по крайней мйрй
гораздо легче, нежели провести безъ сна
хоть одну ночь у постели труднс-ббльного.
Обыкновенно романтики придаютъ страш
ную цену чувству, думаютъ, что только одни
они надГлены сильными чувствами, а дру-
п е лишены ихъ, потому что не кричать о
своихъ чувствахъ. Чувство, конечно, важ
ная сторона въ натуре человека, но не
все и не всегда п о ст уп а т ь въ жизни со
образно съ своей способностью чувствовать
глубоко и сильно. Случается и такъ, что
иной, чемъ сильнее чувствуетъ, теми без-
чувственнее живетъ: рыдаетъ отъ стиховъ,
отъ музыки, отъ живого изображен^ че-
ловеческихъ б'ЬдствШ въ романе иди по
вести— и равнодушно проходить мимо дфй-
етвительнаго
страданш, которое у него
передъ глазами. Иней управлявший, изъ
немцевъ, со слезами восторга на глазахъ
читаетъ своей Мннхенъ какой-либо востор
женное послаше ПТпллера къ Лауре и,
кончивши последюй стихъ, съ неменынимъ
удовольствшмъ идетъ пороть мужиковъ за
то, что они осмелились робко намекнуть
своему милостивому барину, что они не со-
всемъ довольны отеческими попечешями
управляющаго о ихъ благосостоянии, отъ ко
торыхъ только одинъ онъ жиреетъ а они
все
худеютъ.— Стихи нашего романтика
гладки, блестяши, не лишены даже поэ
тической обработки, хотя въ нихъ и доволь
но риторической водицы, однако въ нихъ ме-