51 / 734
93
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
94
димостыо, забывая, что этимъ были славны и
Тамерланы, и Атиллы, и что въ Суворове бы
ло что-нибудь замечательное и кроме этого.
Хваля Суворова, Державинъ долженъ былъ
бы настроить лиру на тотъ чието-руссгай ладъ,
которымъ воспевалъ онъ Фелицу; но онъ хо-
тблъ видеть своего героя въ риторической
апоееозе, а потому въ его одахъ Суворовъ
не возбуждаетъ къ себе никакого сочувстви.
У Пушкина есть два стихотворешя, по
рожденный почти такимъ же собьтемъ, какъ
и ода Державина, о которой мы говоримъ.
Даже но тону оба эти стихотворешя Пушкина
напоминания, торжественную музу Держави
на; но какая же разница въ содержант! Пуш-
кннъ поднимаетъ историчесше вопросы, го
воря, что это—
................... спорт, славянъ между собою,
Домашшй, старый споръ, ужъ взвешенный
судьбою.
Пушкинъ не изрекаетъ оскорбительныхъ при-
говоровъ падшему врагу, но благородно, какъ
представитель великой нацш, восклицаетъ:
Въ бореньи падппй невредимъ;
Враговъ мы въ прахЪ не топтали;
Они народной Немезиды
Не узрятъ гнЪвваго лица,
И не услышать пЬень обиды
Отъ лиры русскаго пЪвца.
Оды «На взятш Измаила» и «Переходъ
Альшйскихъ горъ» по объему своему—
це
лый поэмы, герой которыхъ—Суворовъ. О
нихъ можно сказать то же, что и обо всехъ
торжественныхъ одахъ Державина: опй ис
полнены вдохновешя, но риторичеекаго, и
ихъ можно сравнить съ похвальными сло
вами Ломоносова—много грома, много бле
ска, но мало души. И потому въ чтенш оне
утомительны и даже скучны. Что корень
ихъ былъ не въ жизни, не въ действитель
ности, а въ шитике а риторике того вре
мени, могутъ служить доназательетвомъ эти
стихи изъ оды «На взятае Измаила»:
Злодейство
что ни вымышляло,
Поверглось, россы, все на васъ!
Зрю ядры, камни, варъ и бревны.
Какъ! неужели защищать отчаянно крепость
всеми въ войне употребляемыми средства
ми отъ осаждающихъ ее враговъ, отчаянно
биться съ ними и честно умирать за свою
веру и своего государя есть злодейство?..
О, нетъ! Державинъ этого не думалъ, но
это требовалось высокимъ парен! емъ оды,
по шитике того времени. Впрочемъ, эта ода
не безъ замечательныхъ частностей, какъ,
яапрнмеръ, следующая строфа:
Чего не можетъ родъ сей славный,
Любя царей своихъ, свершить?
УмЪйте лишь, главы в’Ьнчанны,
Его безцЪнну кровь щадить;
УмЪйте дать ему вы льготу,
Къ дЪламъ великимъ духъ, охоту,
И правотой сердца пленить.
Вы можете его рукою
Всегда, войной и не войною,
Весь Мфъ себя заставить чт.ггь.
Война, какъ сйвс-рно гаяньо,
Лишь удивляетъ чернь одну:
Какъ свЪтлой радуги блйетанье,
Всякъ мудрый любить тишину.
Державинъ былъ певцомъ всехъ замеча
тельныхъ людей, которыми такъ богатъ былъ
векъ Екатерины; всехъ чаще и охотнее отгь
пелъ Суворова—это былъ его любимый ге
рой; но лучше всехъ воспелъ онъ Потемки
на. И не мудрено: этотъ «кипяпцй замыслами
умъ, не ходивапй по пробитымъ дорогамъ,
но нролагавнпй ихъ еамъ», былъ дивпымъ,
поэтическимъ явлешемъ. Это не былъ люби-
мецъ счастья, какъ нривыкли величать его:
счастье любить больше глупцовъ и дюжпн-
ныхъ людей, нежели гетевъ ,—а Потемкияъ
былъ гешй, заставившей преклоняться передъ
собой счастье. Это была натура одного типа
съ Наполеоновской: Потемкинъ могъ жить
только въ замыслахъ и замыслами, и отсюда
его апатш въ бездЬйствш. Видеть невозмож
ность действовать—приговоръ къ смерти для
такихъ людей. Каждый изъ нихъ хогЬдъ бы
покорить всю землю и палъ бы отъ своего
успеха, если бы не нашелъ средства сд'Ьлать
высадку на луну и взять ее приступомъ.
Являясь во времена отживающаго истори-
ческаго мша и не предчувствуя новаго, они
делаютъ себя центромъ всей вселенной и
падаютъ жертвами своего грандюзпаго эго
изма. Такъ палъ и Наполеоны Нашъ русеюй
«сыяъ судьбы» не могъ быть понять своимъ
временемъ; но въ самыхъ его странностяхъ
было что-то таинственно-высокое, и все смо
трели на него со страхомъ и любопытствомъ.
Поэтическая натура Державина глубже дру-
гихъ прозрела въ тайникъ этого великаго
духа, хота вполне и не разгадала его —и
«Водопадъ» остался навсегда свидетельствомъ
этого поэтическаго полусозяанш и одной изъ
лучшихъ одъ Державина.—Державинъ былъ
пёвцомъ царствующаго дома въ Россш, и
нельзя съ удивлеяшмъ не остановиться на
его пророческихъ одахъ на рождеше пар-
ственныхъ младенцевъ, впослЪдстзш Але
ксандра Влагословеннаго и ныне благопо
лучно царствующаго императора Николая.
Кому не известна прекрасная ода «На ро
ждеше на севере норфиророднаго отрока»; въ
ней есть два стиха, невольно останавлива
ющее на себе внимание изумленнаго чита
теля:
Будь страстей своихъ владетель,
Будь на тронЪ человЪкъ!