478 / 734
1 8 1
I. КРИТИЧЕСК1Я СТАТЬИ.
lbZ
же талантовъ, но являющихся позже, уже
во время успЬховъ и развитая литературы.
Сумарокову по убежденно его современ-
никовъ, далеко оставилъ за собой и басно
писца Лафонтена, и трагиковъ Еорнеля и
Расина и сравнялся съ господиномъ Вол-
теромъ. Херасковъ былъ нашимъ Гомеромъ,
Петровъ — Пиндаромъ, Богдановичъ — Зе-
фиръ давалъ ему перо изъ своихъ крыли,
и Амуръ водилъ его рукой, когда онъ пи
сали «Душеньку»... Но много ли породили
подражателей эти, положимъ, у с л о в н ы е
генш? Много ли породили подражателей
сами Державинъ? Правда, торжественныхъ
одъ было въ т'Ь блаженныя времена напи
сано и напечатано миллшны; но это оттого,
что тысяча рукъ писали ихъ, и если на
каждую руку по одной одй—такгь ужъ вый
дете страшный итогъ. Но много ли дошло
до пасъ именъ талаптливыхъ беллетристовъ,
порожденныхъ движешемъ, сообщеннымъ на
шей литературе ея первыми гешями?
Положимъ, что у Сумарокова, Хераскова и
Петрова и не могло быть талантливыхъ
подражателей; но много ли было ихъ у
Державина? Нисколько одъ написалъ Дми
тр о в у и немного больше написалъ ихъ
Капнисте—вотъ и все... Оды обоихъ этихъ
поэтовъ по числу—ничто въ сравневш съ
численнымъ богатствомъ одъ Державина.
А между тймъ такъ естественно, что бел
летристу легче писать много, нежели его
образцу; но у насъ это всегда бывало на-
оборотъ. Макаровъ и Подшиваловъ, очень
мало написавпие, особенно последний, дей
ствовали независимо отъ Карамзина; подра
жателями же Карамзина были Владимщъ
Измайловъ, князь Шаликовъ и, право, не
помнимъ, кто еще: такъ мало ихъ было, и
бывши такъ мало и вяло писали! Влшше
Жуковскаго было обширнее: у него и те
перь, и всегда можно, учиться переводить,
стихъ его тоже всегда будете образцовымъ.
Козловъ, 0. Глинка и частью Туманскгй
были отголосками музы Жуковскаго. Гешй
Пушкина породите еще более подражателей,
у которыхъ нельзя отрицать таланта и
которые въ свое время пользовались огром
ной известностью, но вей, вместе взятые,
они едва ли написали половину того, что
написалъ одинъ Пушкинъ, хотя и онъ на
писалъ не очень много, — и какъ скоро
пережили они свой таланте и свою извест
ность! И теперь пишутъ мнопе; одинъ
сходите со сцены, то есть забывается (это
у
насъ делается необыкновенно скоро), другой
является, въ сложности все производите
довольно много (по крайней мере относитель
но), но каждый особенно пишете очень мало.
И при томъ вое претендуютъ на художествен
ность, на творчество, никто не хочета быть
просто разсказчикомъ, сказочникомъ, бел-
летристомъ. Почти в
к
пишутъ на заказъ,
зная впередъ, сколько дастъ имъ каждая
строчка, каждое слово, каждая запятая, но въ
то же время все пишутъ и по вдохновешю.
Mnorie продаютъ еще ненапиоанныя повести,
но не потому, что слишкомъ много пишутъ
и много получаютъ заказову а потому, что
слпшкомъ мало пишутъ. Иной разразится
повестью въ годъ—и смотрите Наполеономъ
после аустерлицкой битвы. Удастся написать
въ годъ две повести: это уже равняется
завоевание всего
Mipa.
Оттого у насъ нетъ
беллетристики, и публике нечего читать.
Все
сколько-нибудь замечательный произведено
каждаго года (со включешемъ сюда н такихъ,
который только что сносны] можно перечесть
по пальцами. Во Франщи это делается иначе:
тамъ пишутъ полосами, и каждый сколько-
нибудь известный беллетристе исписываете
ежегодно целые томы, чуть не десятки
”эмовъ, не заботясь о томъ, за что приметь
его публика—за генш иди просто за таланта.
Тамъ беллетриста пишете гораздо более,
чемъ художникъ-поэтъ: Жоржъ-Зандъ на
писала много больше, нежели сколько у насъ
пишется многими въ продолжете многихъ
лета; но кипа сочинешй Жоржъ-Занда въ
сравневш съ кипою сочинешй Эжена Сю
или Александра Дюма—то же, что озеро въ
сравнеши съ моремъ или море въ сравне
н о съ океаномъ. Оно и естественно: твор
чество не покоряется воле, и художнику
нужно время обдумать и выносить въ умё
своемъ концепированную имъ мысль... Въ
настоящемъ, въ истинномъ значеши этого
слова у насъ было и есть только три бел
летриста: это—Бургаринъ, Полевой и Куколь
ники. Неутомимость ихъ изумительна...
Изъ всехъ родовъ поэзш слабее дру-
гихъ принялась у насъ драма, особенно
комедга. По крайней мйрй хоть такъ-на-
зываемая классическая трагедщ имела у
насъ свое время развитая и усиЬховъ.
Трагедш Сумарокова дали пищу нашему
рождающемуся театру и не только восхи
щали современниковъ, но «Димитрй Само-
званецъ» давался на провинщальныхъ теа-
трахъ еще въ начале двадцатыхъ годовъ
текущаго столетая. Трагедщ и комедш
Княжнина имели для своего времени неотъ
емлемое достоинство, — и вообще можно
сказать, что наше время много бы выиграло,
если бъ теперь явился такой умный и лов-
юй заимствователь по части драматической
литературы, какими для своего времени
былъ Княжнинъ. Еще выше его былъ Озе-
ровъ. Изъ этого видно, что классическая