316 / 734
623
СОЧИНЕНЫ В. Г. БЫИНСКАГО.
624
ей гешальности, онй безжалостно убиваются
безсознательнымъ обществомъ, какъ очисти
тельная жертва за его собственные грехи...
Такова Татьяна Пушкина. Вы коротко зна
комы съ почтепнымъ семействомъ Лариныхъ.
Отецъ—не то, чтобъ ужъ очень глунъ, да и
не совсймъ уменъ; не то, чтобъ человйкъ, да
и не звЬрь, а что-то въ роде полипа, при-
надлежащаго въ одно и то же время двумъ
царствамъ природы—растительному и живот
ному.
Онъ былъ простой и добрый баринъ,
И тамъ, где прахъ его лежитъ,
Надгробный памятникъ гласить:
Смиренный гргъшникъ Дмитрий Ларинъ,
ГосподЩи рабъ и бригадирь.
Подъ камнемъ симъ вкушаетъ миръ.
Этотъ миръ, вкушаемый подъ камнемъ,
былъ продолжетемъ того же самаго мира,
которымъ «добрый баринъ» наслаждался
при жизни подъ татарскимъ халатомъ. Бы-
ваютъ на свете тате люди, въ жизни и сча-
стш которыхъ смерть не производись ровно
никакой перемены. Отецъ Татьяны принад-
лежалъ къ числу такихъ счастливцевъ. Но
маменька ея стояла на высшей ступени жи
зни сравнительно съ своимъ еупругомъ. До
замужества она обожала Ричардсона, не по
тому, чтобъ прочла его, а потому, что отъ
своей московской кузины наслышалась о
ГрандиссопЬ. Помолвленная за Ларина, она
втайне вздыхала о другомъ. Но ее повезли
къ венцу, не спросившись ея совета. Въ дерев
не мужа она сперва терзалась и рвалась, а
потомъ привыкла къ своему положенно и
даже стала имъ довольна, особенно съ тйхъ
поръ, какъ 'постигла тайну самовластно
управлять мужемъ.
Она 'Ьзжала по работамъ,
Солила на зиму грибы,
Вела расходы, брила лбы,
Ходила въ баню по субботамъ,
Служанокъ била осердясь,
Все это мужа не спросясь
Бывало, писывала кровью
Она въ альбомы нежныхъ дЪвъ,
Звала Полиною Прасковью
И говорила нарасп’Ьвъ;
Корсетъ носила очень узтай,
И руссгай Н, какъ N французсюй,
Произносить умела въ носъ.
Но скоро все перевелось:
Корсетъ, альбомъ, княжну Полину,
Стишковъ чувствительныхъ тетрадь
Она забыла; стала звать
Акулькой
прежнюю
Селину
И обновила, цаконецъ,
На вате шлафоръ и чепецъ.
Словомъ, Ларины жили чудесно, какъ живутъ
на этомъ свЬт'Ь целые миллюны людей.
Однообразш семейной ихъ жизни наруша-
-ЛОСЬ
гостями.
Подъ вечеръ иногда сходилась
Соседей добрая семья,
Нецеремонные друзья,
И потужить, и позлословить,
И посмеяться кой о чемъ.
Ихъ разговоръ благоразумной
О сенокосе, о вине,
О псарне, о своей родне,
Конечно, не блисталъ ни чувствомъ,
Ни поэтическимъ огнемъ,
Ни остротою, ни умомъ,
Ни общежитш искусствомъ,
Но разговоръ ихъ милыхъ женъ
Еще былъ менее ученъ.
И вотъ кругъ людей, среди которыхъ ро
дилась и выросла Татьяна! Правда, тутъ бы
ли два существа, резко отдйлявппеся отъ
этого круга—сестра Татьяны, Ольга, и же-
нихъ последней, Ленеий. Но и не этимъ суще-
отвамъ было понять Татьяну. Она любила
ихъ просто, сама не зная за что, частью по
привычке, частью потому, что они еще не
были пошлы; но она не открывала имъ вну-
треяняго М1ра души своей; какое-то темное,
инстинктивное чувство говорило ей, что они—
люди другого мща, что они не поймутъ ея.
И действительно, поэтичесюй Ленсшй далеко
не подозревали, что такое Татьяна: такая
женщина была не по его восторженной на
туре и могла ему казаться скорее странной
и холодной, нежели поэтической. Ольга еще
менее Ленскаго могла понять Татьяну. уОль-
га —существо простое, непосредственное, ко
торое никогда ни о чемъ не разсуждало, ни
о чемъ не спрашивало, которому все было
ясно и понятно по привычке, и которое все
зависело отъ привычки. Она очень плакала
о смерти Ленскаго, но скоро утешилась, вы
шла за улана и изъ грацюзной и милой де
вочки сделалась дюжинной барыней, повто-
ривъ собою свою маменьку, съ небольшими
измЬнешями, которыхъ требовало время:, Но
совсемъ не такъ легко определить характеръ
Татьяны. Натура Татьяны не многосложна,
но глубока и сильна. Въ Татьяне нетъ этихъ
болезненныхъ противореча, которыми стра-
даютъ слишкомъ сложный натуры; Татьяна
создана какъ будто вся изъ одного цельнаго
куска, безъ всякихъ приделокъ и примесей.
Вся жизнь ея проникнута той цельностью,
темъ единствомъ, которое въ М
1
ре искусства
составляетъ высочайшее достоинство худо-
жеотвеннаго произведены. Страстно влюблен
ная, простая деревенская девушка, потомъ
светская дама,—Татьяна во всехъ положе-
ныхъ своей жизни всегда одна и та же; пор
трета ея въ детстве, такъ мастерски напи
санный поэтомъ, впоследствш является толь
ко развившимся, но не изменившимся.
Дика, печальна, молчалива,
К акъ ^ ан ь лесная боязлива,
Она въ семье своей родной
Казалась девочкой чулсой.
Она ласкаться не умела
Къ отцу, ни къ матери своей;