25 / 734
41
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
42
факеломъ философш осветить историчесшй
лабиринтъ событай, по которому шло чело
вечество къ своему великому назначен®—
быть олицетворешемъ в'Ьчпаго разума,- и
должно определить философски градусъ ши
роты и долготы того места пути, на кото-
ромъ засталъ поэтъ человечество въ его исто-
рическомъ движенш. Безъ того все ссылки
на собьшя, весь анализъ нравовъ и отноше-
шй общества къ поэту и поэта къ обществу
и къ самому себе—ровно ничего не объ-
.ЯСНЯТЪ.
Но прежде чймъ определить историческое
значеше поэта, должно определить его чи
сто-художественное зиачеюе: безъ этого ни
кто не пойметъ, почему критика или эсте
тика призяаетъ одного поэта поэтомъ, дру
гого нетъ, и почему въ одномъ она видмтъ
великаго, а въ другомъ обыкиовеннаго по
эта. Ботъ здесь эстетика нмеетъ право осно
вываться на одномъ филесофскомъ начале
искусства, не относясь
гж
къ исторш, ни къ
другимъ сферамъ сознанш. Здесь подучаетъ
свой велиюй смыслъ искусство, какъ искус
ство, какъ такая сфера деятельности, кото
рая сама себе нель и вне себя дели не имеетъ.
Естественно, прежде чемъ определить, къ зод
честву какого народа, какой эпохи, какого сти
ля принадлежать» здашя такого-то архитек
тора, и велишй ли онъ архитекторъ, должно
показать, есть ли въ его зданзяхъ творчество,
полетъ фаятазш, словомъ—поэзш, или эти
зданш—только груды камней, складенныя по
нраввламъ архитектуры трудолюбивыми ре- ’
месленникомъ, . тщательно изучившими тех- ’
ническую сторону искусства, или, пожалуй, и
опытными ■академикомъ... А этотъ вопросъ
можетъ быть решенъ только на основанш
философш изящнаго—эстетики. Но здесь и ;
оканчивается работа эстетики, какъ эстети- :
ки собственно, и отсюда встунаютъ въ свои
нрава исторш и философш исторш. Это не
значить, чтобы эстетика въ какомъ бы то ни
было случае отказывалась отъ правъ, неотъ
емлемо принадлежанщхъ ей въ деле искус
ства: это значить только, что эстетика, окон-
чивъ разсмотреше художественной стороны
искусства, обращается къ другой стороне,
столько же прнсущной искусству, какъ и сто
рона художественная—къ стороне его содер-
жанш, и, нисколько не отказываясь отъ сво-
ихъ законныхъ и неотъемлемыхъ правъ,
вступаетъ въ союзъ съ другой родственной
ей сферой—сферой исторш Все сферы выс-
шаго сознанш такъ родственны и тесно свя
заны между собой, что только чрезъ искус-'
ственнсе дМствш разума можно разделять 1
ихъ; доказать же
точный
ихъ
границы такъ )
же трудно, какъ и показать, где въ человеке
оканчивается тело и начинается душа, где
акшецъ чувства и начало ума, и т. д.
А между теми, какъ въ понятая о приро
де человека сущеетвуютъ преданные отвле-
ченшмъ идеалисты, которые за душой не за-
мечаютъ организма, и материлисты, кото
рые за массой тела не могутъ провидеть ду
шу,—такъ и въ понятш объ искусстве еу-
ществуютъ свои идеалисты (умозритеди) и
свои матершдисты (эмпирики). Мы показали,
въ чемъ состоитъ учете тйхъ и другахъ;
прибавимъ къ этому, что эмпирики, не при-
знаюице эстетики и превращают,№ ее въ су
хой, неоживленный мыслью каталоги изящ-
ныхъ произведений съ практическими и слу
чайными комментаршми,—лишаютъ искус
ство его высокаго значенш! Не признавая
содержашемъ искусства той же вечной, въ сво
бодной необходимости дшлектически развива
ющейся идеи, которая составляетъ еодержаше
и исторш, и философш, эмпирики низводятъ
творческая произведеиш на степень предме-
,товъ, им’Ьющихъ целью прштно развлекать
скуку и занимать праздное бездействие,—а это
значить ставить ихъ въ одинъ разряди съ
изящно-сделанной мебелью и тйми красивыми
безделками, которыми мода и прихоть укра-
шаютъ въ комнатахъ камины, столы и эта
жерки. Идеалисты доходятъ до той же край
ности, только противоположными путемъ. По
ихъ ученйо, жизнь должна вття своей дорогой,
а искусство—своей, не соприкасаясь друг
съ другомъ, не завися другъ отъ друга и нъ
имея никакого в лш т я другъ на друга. Буе
ква,льно-верные св ему основному ноложе-
нш, что искусство само себе цель, она до
ходятъ,наконецъ, до того, что лишаютъ искус
ство не только цеди, но и всякаго смысла.
Сначала они доводятъ искусство до аскетиз
ма, а наконецъ, и до индифферентизма,—чт5
весьма естественно: Индш ясно доказываетъ,
что отшельничество и равнодупде гораздо
ближе другъ къ другу, нежели какъ кажется
съ перваго взгляда.
ОтвлекающШидеализмъ во всемъ ведетъ къ
произвольности въ воззреншхъ и поетрое-
шяхъ, потому что факты отвергаемой ими
действительности не мйшаютъ ему прини
мать свои карточные домики за настояпце
рыцарскш замки. Кто смотритъ на искусство
исключительно съ эстетической точки, не при
нимая въ соображеше ни его исторш, ни ието-
рш развитая человечества,—тому весьма лег
ко открыть тождество между «Илвдой» Го
мера и «Мертвыми Душами» Гоголя. Заблу-
ждеше глубокое, но понятное! Оно можетъ
происходить не отъ ограниченности умствен
ной, а только отъ односторонняго взгляда на
предметъ. Принявъ за непреложную истину
какое-нибудь на досуге предуманное поло-
; жеше и отвергнувъ историческую сторону-
предмета, можно наделать десятки и сотни
Гомеровъ Е Шекспировъ: идеализмъ знаетъ,