208 / 734
407
СОЧИНЕШЯ В. Г. БЬЛИНСКАГО.
408
слажденш вдругь сменяется мрачнымъ, тя-
желымъ сомнйшемъ, и тирская багряптща
эпикурейца робко прячется подъ власяницу
•сурова™ аскета. От о да происходить, что
поэзш Батюшкова лишена общаго харак
тера, ' и если можно указать на ея паеосъ,
то нельзя не согласиться, что этотъ паеосъ
лишенъ всякой уверенности въ самомъ себе
и часто походтъ на контрабанду, съ опа-
сешемъ и боязнью провозимую черезъ та
можню шэтизма и морали. Батюшковъ былъ
учителемъ Пушкина въ поэзш, онъ имйлъ
на него такое сильное влшше, онъ пере-
далъ ему почти готовый стихъ,—а между
тймъ что представляю!ъ намъ творевш са
мого этого Батюшкова? Кто теперь читаетъ
ихъ, кто восхищается ими? Въ нихъ все
принадлежитъ своему времени и почти ни
чего нйтъ для нашего. Артисть, художннкъ
по призванью, по натуре и по таланту, Ба
тюшковъ неудовлетворптеленъ для насъ и
съ эстетической точки зрйшя. Откуда же
эти противорйчш? Гдй причина ихъ?—Не
трудно дать ответъ на этотъ вопросъ.
Творенш'Жуковскаго—это целый першдъ
нашей литературы, целый першдъ нрав
ственна™ развитие нашего общества. Ихъ
можно находить односторонними, но въ этой-
то односторонности и заключается необходи
мость, оправдаше и достоинство ихъ. Съ
произведешями музы Жуковскаго связано
нравственное развита е каждаго пзъ насъ въ
известную эпоху нашей жизни, и потому мы
любимъ эти произведены, даже и будучи от
делены отъ нихъ неизмеримымъ простран-
ствомъ новыхъ потребностей н стремлешй:
такъ возмужалый человекъ любитъ волненш
и надежды своей юности, надъ которыми
самъ же уже смеется. Жуковский весь от
дался своему направленно, своему призванно.
Онъ—романтикъ во всемъ, чтб есть лучшаго
въ его поэзш, и не романтикъ только въ
неудачныхъ своихъ опытахъ, число кото-
рыхъ, впрочемъ, уступаетъ числу дучшихъ,
т. е. романтическихъ его произведен^. Ба
тюшковъ написалъ по нескольку пьесъ на
несколько мотивовъ—и вотъ все. Мы въ этой
статье выписали почти все лучшее изъ про-
изведешй Батюшкова: такъ немного у него
лучшаго! Направлены и духъ поэзш его
гораздо определеннее и действительнее на-
правлешя духа поэзш Жуковскаго; а между
тймъ кто изъ русскихъ не знаетъ Жуков
скаго, и мпопе ли изъ нихъ знаютъ Батюш
кова не по одному только имени?
Главная причина всехъ этихъ противо
р е ч а заключается, разумеется, въ самомъ
таланте Батюшкова. Это былъ талантъ за
мечательный, но болйе ярюй, чймъ глубошй,
более гибшй, чемъ самостоятельный, болйе
грацшзный, чймъ энергичесшй. Батюшкову
немногаго недоставало, чтобъ онъ могъ пе
реступить за черту, разделяющую большой
талантъ отъ гешальыости. И вотъ почему
онъ всегда находился подъ влшшемъ свое
го времени. А его время было странное
время,—время, въ которое новое явилось,
не смйняя стараго, и старое и новое друж
но жили другъ подлй друга, не мйшаяодно
другому. Старое не сердилось на новое, по
тому что новое низко кланялось старому и
на вйру, по нредашю, благоговело передо
его богами. Посмотрите, какъ безеознатедь-
но восхищался Батюшковъ представителями
русскаго Парнаса:
Пускай веселы тЪпи
Любимыхъ мне иЪвцовъ,
Оставя тайны еЬнн
Стшчйскихъ береговъ
Иль области эеирны,
Воздушною толпой
Соетятъ на голосъ лирный
Беседовать со мной!..
П мертвые съ живыми
Вступили въ хоръ единъ!..
Чтб вижу? ты предъ пими
Парнассюй исполинъ,
Пввецъ героевъ, славы,
ВсДОдъ вихрямъ и громамъ,
Нашъ лебедь величавый,
Плывешь по небесамъ.
Въ толпЪ и музъ. и гравдй
То съ лирой, то съ трубой,
Нашъ
Пиндаръ, нашъ Горацгй
Сливаетъ голосъ свой.
Онъ громокъ, быстръ и еиленъ,
Какъ Суна средь степей,
И н’Ьженъ, тихъ, умиленъ,
Какъ вешшй соловей.
Фантазги небесной
Давно любимый сыт
(?),
То пов-Ьстыо прелестной
Нл-Ьняетъ Карамзинъ,
То мудраго Платина
Оппсываетъ намъ,
И ужпнъ Агатона,
И наслажденья храмъ;
То древню Руст, и нравы
Владимща времянъ,
И въ колыбелп славы
Рождеше славяиъ.
За ними
сильфъ прекрасный,
Воспитанникъ Харитъ,
На цитре сладкогласной
О „Душеньке“ бренчитъ;
Мелецкаго съ собою
Улыбкою зоветъ
И съ нимъ, рука съ рукою,
Гимнъ радости поетъ,..
Съ эротами играя,
Философъ и шить,
Влизъ Федра и Пильная
Тамъ Дмитршвъ сидитъ:
Беседуя съ зверями,
Какъ счастливый дитя,
Парнасскими цветами
Скрылъ истину шутя.
За иимъ въ часы свободы
Поютъ среди цветовъ
Два баловня природы,
•
Хемницеръ и Крылове.
Наставники-шиты,
-;
О фебовы жрецы.
', v