713 / 734
651
п и о
Ь М
А.
652
мое последнее заключительное слово: если вы
имели несчаспе съ гордымъ смирешемъ от
речься отъ вашихъ истинно великихъ произве
дена, то теперь вамъ должно съ искреннимъ
смирешемъ отречься отъ последней вашей кни
ги и тяжюй гр'Ьхъ ея изданш въ св'Ьтъ иску
пить новыми творешями, которыя бы напомнили
ваши прежнш“ 1).
Къ А. И. Г е р ц е н у .
Спб., апреля 6.
Вчера записали, было, я къ тебе письмо,
сегодня хотелъ его кончить, а теперь бросаю
его и пишу новое, потому что получили твое,
кэтораго такъ долго ждалъ. Признаюсь, я на
чали, было, безпокоиться, думая, что и на мою
поездку на югъ (о которой даже во сне брежу)
чортъ наложили свой хвостъ. Что ты мне тол
куешь о важности и пользе для меня отъ этой
поездки? Я сами слишкомъ хорошо понимаю
это, и еду не только за здоровьемъ, но и за
жизнью. Дорога, воздухъ, климатъ, лень, закон
ная праздность, беззаботность, новые предме
ты, и все это бъ съ такими спутникомъ, какъ
М. С., да я отъ одной мысли объ этомъ чув
ствую себя здоровье. Имой докторъ (очень хоро
ш а докторъ, хотя и не Круповъ) сказали мне,
что, по роду моей болезни, такая поездка лучше
всякихъ лекарствъ и лечена. Итакъ, М. С.
едетъ решительно, и я знаю теперь, когда я
могу готовиться. Разве только что-нибудь не
предвиденное и необыкновенное заставить
меня отказаться; но, во всякомъ случае, я на-
дняхъ беру место въ маль-постъ. Вчера я имен
но о томи и писали къ тебе, чтобы ты, какъ
можно скорее, уведомили меня, едетъ ли М. С.
и когда именно. Вотъ почему сегодняшнее
письмо твое ужасно обрадовало меня, такъ что
куда девалась лень, и я сейчасъ же селъ
писать ответь, несмотря на то, что А. А. Т.
едетъ во вторники. Известие объ обретенш
явленныхъ 500 р.—тоже не последнее обстоя
тельство въ письме твоемъ, меня обрадовавшее.
Только этихъ денегъ мне не высылай, а отдай
мне ихъ въ Москве. Оно проще и хлопотъ
меньше, можеть быть, станетъ ихъ на месяцъ
и по пргЬзде въ Питеръ, а тамъ—что будетъ,
то и будетъ, а пока—vogue la galèrel Нашему
брату, подлецу, т. е. нищему, а не чтобы мошен
нику, даже полезно иногда довериться случаю
и положиться на авось. Делать-то больше не
чего, а при томи, если такая поведенцш мо-
жетъ сгубить, то она же иногда можетъ и
спасти.
Ну, братецъ ты мой, спасибо тебе за интер
мессо къ
„Кто виноватъ?“
I) 2) Я изъ нея окон
чательно убедился, что ты—большой человекъ
въ нашей литературе, а не дилетантъ, не
партизань, не наездники отъ нечего делать.
Ты не поэтъ: объ этомъ смешно и толковать;
но ведь и Вольтеръ не были поэтъ не только
въ
Генргядт,
но и въ
Кандидк,
однако, его
Кандидъ
потягается въ долговечности со многи
ми великими художественными создашями, а
многш невелиюя уже пережилъ еще и больше
I) Письмо это напечатано Ы. Барсуковымъ со списка, лри-
надлежащаго А. А. /Краевскому, а ньигЬ хра'шицаюся въ отдЬленш
рукописей Императорской Публичной Библютеки.
ОтвЬтъ Н. В. Гоголя на это письмо напечатанъ В. И. Шен-
рокомъ въ «Р. Ст.» 88 г. 7 и въ его же «МатерЛалахъ для бплра-
фш Гоголя». Т. IV.
2) Вероятно, глава «Бельтовъ», которая однако, неизвестно по
какимъ причинамъ, попала въ О. В. 1846 г., а не къ Белинскому.
переживетъ ихъ. У художественныхъ натуръ
умъ уходить въ талантъ, въ творческую фанта
зш, и потому въ своихъ творешяхъ, какъ
поэты, они страшно, огромно умны, а какъ люди
— ограничены и чуть не глупы (Пушкинъ,
Гоголь). У тебя, какъ у натуры, по преимуществу,
мыслящей и сознательной, наоборотъ—талантъ
и фантазш ушли въ умъ, оживленный и со
гретый, такъ сказать,
осердеченный
гуманисти
ческими направлешемъ, не привитыми и не
вычитанными, а присущими твоей натуре.
У тебя страшно много ума, такъ много, что я
не знаю, зачемъ его столько одному человеку;
у тебя много и таланта, и фантазш, но не того
чистаго и самостоятельнаго таланта, который
сами родить все изъ себя и пользуется умомъ,
какъ низшими подчиненными ему началомъ,—
нети, твой талантъ—чортъ его знаетъ—такой
же бастардъ или пасынокъ, въ отношена къ
твоей натуре, какъ и умъ въ отношенш къ
художественными натурами. Не умею яснее
выразиться, но уверенъ, что ты поймешь это
лучше меня (если еще не думали объ этомъ
вопросе) и мне выскажешь это, такъ ясно и
определенно, что я закричу: эврика! эврика!
Есть умы чисто-спекулятивные, для которыхъ
мышлеше почти то же, что чистая математика,
и вотъ, когда тате умы принимаются за по-
эзш, у нихъ выходятъ аллегорш, которыя темъ
глупее, чемъ умнее. Сочеташе сухого и даже
влажнаго и теплаго ума съ бездарностью ро
дить камни и полена, которые показывала,
вместо детей, Рея Кроносу. Но у тебя при уме
живомъ и осердеченномъ есть своего рода
талантъ; въ чемъ они состоитъ, не умею сказать,
но дело въ томъ, что я глупее тебя на много
рази,искусство (если не ошибаюсь) мне сроднее,
чемъ тебе, фантазш у меня преобладаете надъ
умомъ, и, кажись, по всему этому, такому
сво
его рода
таланту скорее следовало бы быть у
меня, чемъ у тебя (уже по одному тому, что
тебе читать Канта, Гегелеву феноменологш и
логику ни почемъ, а у меня трещитъ голова
иногда и отъ твоихъ философскихъ статей), а
вотъ у меня такого
своего рода
таланта ни
больше, ни меньше, какъ настолько, сколько
нулсно, чтобы понять, оценить и полюбить твой
талантъ. И таюе таланты необходимы и полез
ны не менее художественныхъ. Если ты летъ
въ десять напишешь три-четыре томика, по
плотнее и порядочнаго размера, ты—большое
имя въ нашей литературе, и попадешь не толь
ко въ исторш русской литературы, но и въ
исторйо Карамзина. Ты можешь оказать силь
ное и благодетельное влшше на современность.
У тебя свой особенный родъ, подъ который
подделываться такъ же опасно, какъ и подъ
произведена истиннаго худолсества. Какъ Носъ
въ гоголевской повести того же имени, ты
можешь сказать о себе: „Я самъ по себе!“
Деятельный идеи и талантливое ихъ воплоще-
т е—великое дело, но только тогда, когда все
это неразрывно связано съ личностью автора и
относится къ ней, какъ изображена на сургуче
относится къ выдавившей его печати. Этимъ-
то ты и берешь. У тебя все оригинально, все свое
—даже недостатки. Но ноэтому-то и недостатки
у тебя часто обращаются въ достоинства.
Такъ, напр., къ числу твоихъ личныхъ недо-
статковъ принадлежитъ страстишка безпрестан-
но острить, но въ твоихъ повестяхъ такого ро
да выходки бываютъ удивительно хороши.
Пиши, братъ, пиши, какъ можно больше пиши,
не для себя, а для дела: у тебя такой талантъ,
за скрыта котораго ты вполне заслужилъ бы
проклята.