622 / 734
469
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
470
зовъ Охотника», но это такой же мастерской
физюлогичесюй очеркъ характера чисто рус-
скаго, и при томъ съ московскимъ оттЕнкомъ.
Въ немъ талантъ автора выказался съ та
кой же полнотой, какъ и въ лучшихъ изъ
«Разсказовъ Охотника».
Не можемъ не упомянуть о необыкно-
венномъ мастерства Тургенева изображать
картины русской природы. Онъ любить
природу не какъ диллетантъ, а какъ ар
тиста, и потому никогда не старается изо
бражать ее только въ поэтическихъ ея ви-
дахъ, но беретъ ее, какъ она ему пред
ставляется. Его картины всегда вЕрны, вы
всегда узнаете въ нихъ нашу родную, рус
скую природу...
Григоровичи посвятили свой таланта
исключительно изображение
жизни
низшихъ
классовъ народа. Въ его талантЕ тоже
много аналогш съ талантомъ Даля. Онъ
также постоянно держится на почвЕ хо
рошо известной и изученной ими дей
ствительности; но
его два послЕдше
опыта— »Деревня» и въ особенности «Ан-
тонъ-Горемыка»— идута гораздо дальше
фнзюлогическихъ очерковъ. «Антонъ-Го-
ремыка» — больше, чЕмъ повесть: это
романъ, въ которомъ все верно основной
идее, все относится къ ней, завязка и раз
вязка свободно выходята изъ самой сущ
ности дела. Несмотря на то, что внешняя
сторона разсказа вся вертится на пропаже
мужицкой лошаденки; несмотря на то, что
Антони — мужики простой, вовсе не изъ
бойкихъ и хитрыхъ, онъ—лицо трагическое
въ полномъ значеши этого слова. Эта по
весть трогательная, по прочтенш которой
въ голову невольно теснятся мысли груст
ный и важный. Желаемъ ота всей души,
чтобы Григоровичи продолжали итти по
этой дороге, на которой отъ его таланта
можно ожидать такъ многаго... И пусть
онъ не смущается бранью хулителей: эти
господа полезны и необходимы для вернаго
опредЕлешя объема таланта: чемъ большая
ихъ стая бЕжитъ вследъ успеха, теми, зна
чить, успЕхъ огромнее...
Въ последней книжке «Современника»
за прошлый годъ была напечатана «По-
линька Саксъ», повесть Дружинина, лица
совершенно новаго въ русской литературе.
Многое въ этой повести отзывается незре
лостью мысли, преувеличешемъ, лицо Сакса
немножко идеально; несмотря на то, въ по
вести такъ много истины, такъ много ду
шевной теплоты и вернаго, сознательнаго
понимашя действительности, такъ много
самобытности,
что повесть тотчасъ же
обратила на себя общее внимаше. Особен
но хорошо въ ней выдержанъ характеръ
героини повести; видно, что авторъ хорошо
знаетъ русскую женщину. Вторая повесть
Дружинина, появившаяся въ нынешнемъ
году, подтверждаетъ поданное первой по
вестью мнЕше о самостоятельности таланта
автора и позволяетъ многаго ожидать ота
него въ будущемъ.
Къ замёчательнЕйшимъ повестямъ прош
лаго года принадлежитъ «Павелъ Але
ксеевичи Игривой», повесть Даля («Отече-
ственныя Записки»). Карлъ Ивановичи Го
нобобель и ротмистръ Шилохвастовъ, какъ
характеры, какъ типы, принадлежать къ
самыми мастерскими очерками пера автора.
Впрочемъ, всё лица въ этой повёсти очер
чены прекрасно, особенно дражайппе роди
тели Любоньки; но молодой Гонобобель и
другъ его Шилохвастовъ—создашя гентль-
ныя. Это типы довольно знакомые многими
по действительности, но искусство еще въ
первый разъ воспользовалось ими и пере
дало ихъ на прштное знакомство всему мщу.
Повесть эта нравится не однеми подроб
ностями и частностями, какъ все болышя
повести Даля; она п о ч т и выдержана въ
цЕломъ, какъ повесть. Говоримъ почти, по
тому что трагическое для героя повести
еобьте производить на читателя впечатлЕ-
яш чего-то неожидавнаго и непонятнаго.
Человеки такъ любили женщину, столько
дГладъ для нея; она, повидимому, такъ лю
била его; безпутный мужъ ея умеръ; другъ
спешить за границу на свидаше съ ней,
окрыленный надеждами любви, и видитъ
ее замужемъ за другими. ДЕло въ томъ,
что авторъ не хотйлъ окрасить своего раз
сказа тЕмь колоритомъ, по которому чита
тель видЕлъ бы естественность такой раз
вязки. Игривый—человЕкь комически роб-
кШ и стыдливый, почему и дозволили двумъ
негодяями изъ руки вырвать у него не-
вЕсту. Во время страдашй ея супружеской
жизни онъ вели себя въ отношенш къ ней
какъ деликатнейший и благороднЕйшШ че-
ловЕкъ, но нисколько какъ любовники; от
того ея оробЕвшее, запуганное чувство къ
нему скоро обратилось въ благодарность,
уважеше, удивлеше, наконецъ, въ благого-
вЕше; она видЕла въ немъ друга, брата,
отца, воплощенную добродЕтель, и уже по
тому самому не видЕла въ немъ любовника.
ПослЕ этого развязка понятна, равно какъ
и то, что Игривый на всю остальную жизнь
свою сдЕлался какимъ-то помЕшаннымъ шу-
томъ.
Въ «БиблютекЕ для Чтешя» прошлаго
года тянулись «Приключенш, почерпнутый
изъ моря житейскаго», Вельтмана, кончив-
пняся во второй книжке этого журнала на
нынЕшшй годъ. Такъ какъ этотъ романъ
начался, кажется, въ 1846 г., то мы о немъ
уже имЕли случай говорить. И потому снова