509 / 734
¿ 4 3
С0ЧИНЕП1Я В. Г. ЙЪЛИНСКДГО.
2 4 4
бы въ лемъ навсегда. Но безъ средствъ
этого сделать нельзя, и я Ьду домой. И
эта поездка много похожа на ловлю сур-
ковъ: ихъ изъ земли выливаютъ водой, а
меня нужда посылаетъ голодомъ.
Я.
писалъ
къ отцу по окончанш дЬла, чтобы онъ
прислалъ мнЬ денегъ. Старикъ мой гово-
ритъ: «Денегъ нЬтъ тебЬ ни копейки, а что
дЬдо кончилось хорошо, мн'Ь все равно,
хотя бы кончилось и дурно. ЫнЬ 68 лЬтъ
и жить осталось меньше, чЬмъ вамъ. Я да
же слышалъ, что ты хочешь остаться въ
ПитерЬ—съ Богомъ, во святой часъ. Бла-
тословеше дамъ, а больше ничего.»—Я про-
*елъ сш родитедьскш строки и сказалъ:
вотъ тебЬ, бабушка, и Юрьевъ день! Спро
сите, отчего это такъ сдЬлалось? А вотъ
отчего: дЬдо кончилось послЬднее и самое
гадкое; слЬдственно, его кредита теперь
очишенъ совершенно. Прежде онъ боялся
подищи, и потому любилъ меня до излише
ства: а теперь она ему не страшна—и домъ
его, и все у него въ рукахъ: такъ я, вы-
ходитъ, сталъ ему не нуженъ... Эта новость и
особенно эта непризнательвость срЬзалименя
глубоко. Вотъ отчего я такъ долго живу въ
МосквЬ и не Ьду домой, и Ьхать не хочется, и
не иишу къ вамъ. Я думадъ сначала махнуть
въ Битеръ; но какъ прохватидъ меня го-
лодъ, я и присЬлъ—и хорошо сдЬлалъ.»
По возвращенш домой Кольцовъ нашелъ,
по обыкновенно, всЬ дЬла въ упадкЬ и раз-
стройствЬ, благодаря старческой мудрости
и опытности, и принялся ихъ устраивать.
Отецъ принялъ его холодно и едва согла
сился давать ему тысячу рублей въ годъ
изъ семи тысячъ, который долженъ былъ
приносить домъ, въ ожиданш чего Коль
цовъ долженъ былъ жить и трудиться безъ
копЬйки въ карманЬ,—онъ, которому одно
му все -семейство было обязано своимъ бла-
госостояшемъ... Тогда имъ овладЬла одна
мысль--устроивши дЬла, Ьхать въ Петер-
бургъ, куда отецъ отпускалъ его охотно,
уплативши всЬ долги по векселямъ на имя
сына и рЬшившись прекратить торговлю
со скотомъ. Но въ это время Кольцовъ
началъ себя дурно чувствовать, и на страст
ной недЬлЬ чуть не умеръ, но однако жъ
кое-какъ оправился. Къ счастью, докторъ
его былъ человЬкъ благородный и симпа
тичный, который лЬчилъ его болЬе изъ
личнаго расположен«! къ нему, нежели изъ
расчета; онъ знадъ впередъ, что подучить
бездЬлицу, а занимался своимъ пашентомъ
съ дружескимъ участаемъ. Во время са-
мыхъ сильныхъ припадковъ болЬзни Коль
цовъ говорилъ ему: «Докторъ, если моя
болЬзнь неизлЬчима, если вы только про
тягиваете жизнь, то прошу васъ не тянуть
ея. ЧЬмъ скорЬе, тЬмъ лучше, и вамъ
меньше хлопотъ.» Докторъ ручался за его
излЬчеше: «Когда такъ, будемъ лЬчиться.»
Что терпЬлъ Кольцовъ во время болЬзни
отъ близкихъ и кровныхъ, за исключетемъ
матери, принимавшей въ немъ искреннее
участие, о томъ страшно и подумать. Это
усилило разстройство его здоровья. Но тута,
какъ нарочно, судьба-предательница послала
ему жизнь и радость, можно сказать, бла
женство, за которое онъ дорого долженъ
былъ расплатиться. Страстной любовью оза
рился восходъ его жизни; пышнымъ, багря-
нымъ, но зловЬщимъ блескомъ страстной
любви озарился и заката его жизни. За-
крывъ глаза на все, полной чашей, съ бе
зумной жадностью пилъ нашъ страдалецъ
отравительные восторги. На бЬду его, эта жен
щина, была совершенно по немъ—красавица,
умна, образована, и ея организацш вполнЬ
соотвЬтствовала его кипучей, огненной на-
турЬ. Нужда заставила ее разетатьея съ нимъ.
Еще до этой разлуки онъ уже почувствовалъ
ослаблеше во всемъ организмЬ своемъ; вско-
рЬ открылась болЬзнь. Знакомый ему док
торъ снова помогъ ему; но вслЬдъ затЬмъ
открылась боль въ груди, слабость во всемъ
тЬлЬ, по ночамъ сильная испарина, разстрой
ство желудка и желудочный кашель. По со-
вЬту доктора, Кольцовъ поЬхалъ на дачу къ
одному изъ своихъ родственниковъ, чтобы
тамъ купаться въ Дону. Это его немного
поправило; но осень наступила прежде, не
жели онъ успЬлъ кончить курсъ своего ку
панья, и надо было прекратить его. ВслЬдъ
затЬмъ сдЬлалось воспалеше въ почкахъ; но
даже и послЬ этого онъ все-таки сталъ опра
вляться. До сихъ поръ онъ ничего не чи-
талъ, не писалъ, ни о чемъ не думадъ кро-
мЬ лЬкарства, лЬченья, обЬда и ужина; но
тутъ опять принялся за свои занятая, вос-
кресъ нравственно. Нельзя не дивиться силЬ
духа этого человЬка. Правда, онъ надЬялся
выздоровЬть, и не хотЬлось ему умереть; но
возможность смерти онъ видЬлъ ясно и смот-
рЬлъ на нее прямо, не мигая глазами. Вотъ
слова, которыми онъ заключаетъ письмо свое
къ двоимъ изъ друзей своихъ въ Петер
бурга «Ну, теперь, милые мои, пришло ска
зать: прощайте—на долго ли?—не знаю. Но
какъ-то это слово горько отозвалось въ ду-
шЬ моей. Но еще—прощайте, и въ третий
разъ прощайте. Если бъ я былъ женщина,
хорошая бы пора плакать. Минута грусти,
побудь хоть ты со мною подольше!» А между
тЬмъ все письмо -проникнуто бодростью ду
ха, надеждой и даже веселостью...
Но это выздоровлеше было только отсроч
кой смерти. Для возстановлешя его здоровья
нужно было прежде всего спокойствш, а
между тЬмъ его ежедневно, ежеминутно
оскорбляли, мучили, дразнили, какъ дикаго