500 / 734
225
X. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
2 2 6
Разставаясь со степью, Кольцшъ только
меняли одно на другое: въ городе его ожи
дали сказки и товарищи. Симпатичная на
тура его рано открылась для любви и друж
бы. Вывши еще въ училище, онъ сблизил
ся съ мадьчикомъ, ровеонякоиъ ему по лЬ-
тамъ, сыномъ богатаго купца. Стихотворе-
ше: «Ровеснику» написано Кольцовыми, ка
жется, этому первому другу его юности.
Сблизила его съ нимъ страсть къ чтенщ,
которая въ обоихъ ихъ была сильна. У от
ца прштеля Кольцова было много книгъ, и
друзья пользовались ими свободно, вмЬсгЬ
читая ихъ въ саду. Кольцовъ даже брадъ
ихъ и на домъ. Правда, эти книги были не
что-нибудь дЬльное, а романы Дюкре-дю-
Мениля, Августа Лафонтена и подобныхъ
имъ; но если для впечатлительной, одарен
ной сильной фантазшй натуры и сказки о
Бове и Ерус.дан'Ь могли служить нравствен
ными будилъиикомъ, —то естественно, что
эти романы еще бол'Ье не могли не быть
ей полезными. Больше всего полюбились
Кольцову изъ этихъ книгъ «Тысяча и одна
ночь» и «Кадмъ и Гармонш» Хераскова,
особенно Гп/'рвая. И не мудрено: арабских
сказки созданы для того, чтобы пленять и
очаровывать впечатлительное воображеше д4-
тей и младеячествующихъ народовъ. Тогда
руссшя простонародный сказки потеряли для
Кольцова всю свою цЬну; это былъ съ его
стороны первый шагъ впередъ на пути раз
витая. Ему уже не хотелось сочинять ска-
зокъ: романы овладели всеми существомъ
его и, разумеется, у него родилось желаше
самому ироизвести что-нибудь въ этомъ ро
де;
но это желаше опять осталось при од
ной мечте.
Такими образомъ между степью съ ба
ранами и чтешемъ съ прштелемъ провели
Кольцовъ три года. Въ это время ему су
ждено было въ первый рази узнать несча
стье: они лишился своего друга, умершаго
отъ болЬзни. Горесть Кольцова была глубо
ка и сильна; но онъ не могъ не утешиться
скоро, потому что былъ еще слишкомъ мо
лодь, и въ немъ было слишкомъ много
жизни, стремленш и отзыва на призывы
бытш. Чтенш сделалось его прибежшцемъ
отъ горести и угЬшешемъ въ ней. После
его прштеля ему осталось несколько десят-
ковъ книгъ, который онъ перечитывали на
свободе, и въ городе и въ степи. До сихъ
поръ онъ не читалъ стиховъ и не имели о
нихъ никакого понятая. Вдругъ нечаянно
покупаетъ онъ на рынке, за сходную цЬну,
сочиненш Дмитршва. Въ восторге отъ сво
ей покупки бежитъ онъ съ нею въ сади и
начинаетъ петь стихи Дмитршва. Ему каза
лось, что стихи нельзя читать, но должно
ихъ иеть: такъ заключали онъ по пЬснямъ,
Соч.
Б
ъдинскаго
.
Т. 1У.
между которыми и стихами не могъ тотчасъ
же не заметить близкого сходства. Гармонш
стиха и риемы полюбилась Кольцову, хотя
онъ и не понимали, чгб такое стихъ и въ
чемъ состоитъ его отличхе отъ прозы. Мно-
гш пьесы онъ заучили наизусть, и особен
но понравился ему «Ермаки». Тогда пробу
дилась въ немъ сильная охота самому сла
гать ташя же звучныя строфы съ рпомами,
но у него не было ни материала для содер
жали, ни умЬнш для формы. Однако жъ ма-
тершлъ вскоре ему представился, и онъ по-
своему воспользовался имъ для перваго опы
та въ стихахъ. Тогда ему было 16 летъ.
Одному изъ его прштелей приснился стран
ный сонъ, повторивхшйся три ночи сряду.
Вь молодыя дета всяшй сколько-нибудь
странный или необыкновенный сонъ име-
етъ для насъ таинственное и пророческое
значеше. Приятель Кольцова былъ сильно
пораженъ своими сномъ и разсказалъ его
Кольцову, чемъ и произвели на него такое
глубокое впечатлЬнш, что тотъ сейчасъ же ре
шился описать его стихами. Оставшись одинъ,
Кольцовъ засели за дело, не имея никако
го понятая о размере и версифнкацш; вы
брали одну пьесу Дмитршва и начали по
дражать ея стиху. Первые стиховъ десятокъ
достались ему съ большими трудомъ, ос
тальные пошли легче, и въ ночь готова бы
ла пречудовшцяая пьеса, поди названшмъ
«Три Бидешя», которую онъ потомъ истре
бил ь, какъ слишкомъ нелепый оиытъ. Но
какъ ни плохи былъ этотъ оиытъ, однако жъ
онъ навсегда решили поэтическое призва-
нхе Кольцова: нюх б него онъ почувство
вали решительную страсть къ стихотвор
ству. Ему хотелось и читать чужш стихи,
и писать свои, такъ что съ этихъ поръ онъ
уже не охотно читалъ прозу, и стали поку
пать только книги, писанная стихами. Такъ
какъ въ Воронеже и тогда существовала
небольшая книжная давка, то на деньги,
который иногда давалъ ему отецъ, Кольцовъ
скоро пршбрелъ себе сочиненш Ломоносова,
Державина, Богдановича. Онъ продолжали
писать, стараясь подражать этими поэтамъ
въ механизме стиха; но вотъ горе: ему не
кому было показывать своихъ опыговь, не
съ кЬмъ было советоваться на ихъ счетъ,
а между тЬмь советники ему были необхо
дим а—и онъ решился обратиться за сове
тами къ воронежскому книгопродавцу, на
ивно предполагая, что кто торгуетъ книга
ми, тотъ знаетъ и толки въ книжяомъ де
ле, и принеси ему «Три Бидешя» и друпя
свои пьесы. Кяигопродавецъ были человекъ
необразованный, но не глупый и добрый;
онъ сказали Кольцову, что его стихи кажут
ся ему дуриыми, хоть онъ и не можетъ
ему объяснить, почему именно; но что если
8