446 / 734
117
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
1
1 O'
Петербургъ имЬета на некоторый натуры
отрезвляющее свойство: сначала кажется
вамъ, что отъ его атмосферы, словно листья
съ дерева, спадаютъ съ васъ самыя доро
гая уб'Ъжденш; но скоро замечаете вы, что
то не убЬжденш, а мечты, порожденный
праздной жизнью и рЬшительнымъ незна-
шемь действительности, — и вы остаетесь,
можетъ быть, съ тяжелой грустью, но въ
этой грусти такъ много святого, человЬ-
ческаго... Что мечты! Самыя обольститель
ный изъ нихъ не стоять въ глазахъ д Ь л ь-
н а г о (въ разумномъ значенш этого слова,
человека самой горькой истины, потому
что счастье глупца есть ложь, тогда какъ
страданье дельнаго человека есть истина)
и при томъ плодотворная въ будущемъ...
Для дополнешя нашей картины выпи-
шемъ несколько строкъ о Москве и Петер
бурге изъ одной старой статьи, которая
такъ хороша, что въ ней многое осталось
новымъ и по прошествш семи летъ.
„Петербургъ весь шевелится, отъ погребовъ
до чердака: съ полночи начинаешь печь фран
цузски хл'Ьбы, которые назавтра всЪ съ-Ьстъ
разноплеменный народт., и во всю ночь то одинъ
глазъ его светится, то другой; Москва ночью
вся спитъ и на другой день, перекрестившись
и
поклонившись на все четыре стороны, вы-
езжаетъ съ калачами на рынокъ. Москва
женскаго рода, Петербургъ мужескаго. Въ
Москве все невесты, въ Петербурге все женихи.
Петербургъ наблюдаешь большое прилнчи въ
своей одежде, не любить пестрыхъ цветовъ
и
никакихъ рёзкихъ и дерзкихъ отступлешй
отъ моды; зато Москва требуетъ, если ужъ
пошло на моду, чтобъ во всей форме была
мода: если талы длинная, то она пускаешь
ее еще длиннее; если отвороты фрака велики,
то у ней какъ сарайныя двери. Петербургъ—
аккуратный человекъ, совершенный немецъ. на
в.се глядитъ съ щсчетомь, и прежде, нежели за
думаешь дахь веч ринку, посмотритъ въ карманъ;
Москва—русский дворянинъ, и если уже весе
лится, то веселится до упаду и не заботится о
томъ, что уже хватаетъ больше того, сколько
находится въ кармане, она не любить середи
ны. Москва всегда едешь завернувшись въ мед
вежью шубу и большей частью на обедъ; Пе
тербургъ въ байковомъ сюртуке, заложивъ обе
руки въ карманъ, летишь во всю прыть на бир
жу или въ „должность“. Москва гуляешь до че
тырехъ часовъ ночи, и на другой день не по
дымается съ постели раньше второго часа; Пе
тербургъ тоже гуляетъ до четырехъ часовъ
ночи и на другой деин, какъ ни въ чемъ не
, бывало, въ девять часовъ спешить въ своемъ
байковомъ сюртуке въ присутствы. Въ Москву
тащится Русь съ деньгами въ кармане и воз
вращается на-легке.; въ Петербургъ едутъ лю
ди безденежные и разъезжаются зо все сторо
ны света съ изрядвымъ кахшталомъ. Въ Мо
скву тащится Русь въ зимнихъ кибиткахъ, по
зимкимъ ухабамъ сбывать к покупать; въ Пе
тербургъ идетъ руссшй народъ пешкомъ лет
ней порой отроить и работать Москва—кладо
вая: она наваливаешь тюки да вьюки, на мел-
каго продавца и смотреть не хочетъ; Петер
бургъ весь расточился по кусочкамъ, разде
лился, разложился на лавочки и магазины и
ловить мелкихъ покупщиковъ. Москва гово
рить: „коли нулепо покупщику—сыщетъ“; Пе
тербургъ суетъ вывеску подъ самый носъ,
подкапывается подъ вашъ ноль съ „рен-
скимъ погребомъ“ и ставить извозчичью
биржу въ самыя двери вашего дома. Москва
не глядитъ на своихъ жителей, а тл е ть това
ры во всю Русь; Петербургъ продаешь галсту-
хи и перчатки своимъ чиновникамъ. Москва—
большой гостиный дворъ; Петербургъ—светлый
магазинъ. Москва нужна Россы; для Петербур
га нужна Россы. Въ Москве редко встретишь
гербовую пуговицу на фраке; въ Петербурге
нетъ фраковъ безъ гербовыхъ пуговицъ. Пе
тербургъ любить подтрунить надъ Москвой,
надъ ея неловкостью и безвкушемъ. Москва
кольнетъ Петербургъ темъ, что онъ не умеешь
говорить по-русски. Въ Петербурге, ва Нев-
скомъ проспекте, гуляютъ въ два часа люди,
какъ будто сошедпие съ журнальныхъ мод-
ныхъ картинокъ, выставляемыхъ въ окна, даже
старухи съ такими узенькими талыми, что де
лается смешно; на гуляньяхъ въ Москве все
гда попадется въ самой средине модной толпы
какая-нибудь матушка съ платкомъ на голове
и уже совершенно безъ всякой талы“. („Совре-
менникъ“, 1837, т. VI, стр. 403).
Мы выпустили несколько строкъ изъ
этого отрывка, потому что онЬ уже уста^
рели и безъ комментарй не годятся. КромЬ
этого нельзя оставить безъ замЬчанш
фразы: «Москва нужна Россы; для Петер
бурга нужна Росши». Эта фраза болЬе
остроумна, ч'Ьмъ справедлива. Петербургъ
такъ же нуженъ Росши, какъ и Москва, а
Россш такъ же нужна для Москвы, какъ и
для Петербурга. Нельзя отнять важнаго
значенш у Москвы, хотя и нельзя еще ска
зать, въ чемъ именно оно состоитъ. Значе-
ше самаго Петербурга яснЬе пока a prio ri,
чЬмъ a posterio ri. Это отъ того, что мы
все еще находимся въ насгоящемъ моменте
нашей исторш; наше прошедшее такъ еще
невелико, что по немъ мы можемъ только
догадываться о будущемъ, а не говорить о
немъ утвердительно. Мы все еще въ пере-
ходномъ положили. Поэтому мудрено схва
тить вФрно и определенно характеристику
обоихъ городовъ. Говоря о томъ, что они
теперь, все надо думать, ч'Ьмъ они могутъ
сдЬлаться въ будущемъ. Можетъ быть, на
значение Москвы состоитъ въ удержаши
нащональнаго начала (сущности котораго,
какъ сущности многихъ вещей этого мера,
пока нЬтъ возможности определить) и въ
противоборстве иноземному влшнно, кото
рое могло бы оставаться решительно внЬш-
нимъ, а потому и безплоднымъ, еслибъ не
встречало на своемъ пути нащональнаго
элемента и не боролось съ нимъ. Все жи
вое есть результата борьбы; все, что являет
ся и утверждается безъ борьбы, все то мер
тво. Несмотря на видимую падкость Москвы
до новыхъ мн'Ьшй или, пожалуй, и до но-
выхъ идей.—она, моя матушка, до сихъ
поръ жиьегъ все' по-старому и не тужить.