444 / 734
113
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
114
тербургиай. На улицахъ Петербурга они
попадаются гораздо реже, чемъ въ МосквЬ;
ихъ надо искать на Щукиномъ, въ овощныхъ
лавкахъ, въ мясныхъ рядахъ и всякаго
рода маленькихъ лавочкахъ, которыя раз-
сыпаны тамъ и сямъ по Петербургу. Мй-
щане-сид’Ьльцы и приказчики въ лавкахъ,
находящихся на более видныхъ улицахъ
Петербурга,—какъ-то цивилизованнее ево-
ихъ московскихъ собратШ. Вообще же все
пни такъ перетасованы въ петербургскомъ
народонаселении, что не бросаются въ глаза
прежде всего, какъ въ Москве; скажемъ
более: въ Петербурге они какъ-то совсемъ
незаметны. И вотъ почему мы думаемъ,
что Григорьевъ 2-й не имелъ бы такого
успеха на московской сцене, какимъ поль
зуется онъ на петербургской: представляе
мый имъ типъ, конечно,—не невидаль въ Пе
тербурге, но въ то же время онъ—и не такое
обыкновенное явлеше, которое своимъ рез-
кимъ контрастомъ съ нравами преобладаю
ща™ сословш въ Петербурге могло бы не
возбуждать громкаго и веселаго смеха на
свой счетъ. Что же касается до петербург
ского купечества,—оно резко отличается
отъ московскаго. Куацовъ съ бородами,
особенно богатыхъ, въ Петербурге очень
мало, и они кажутся решительными коло
нистами въ этомъ оевропеившемся городе,-
они даже выбрали особенный улицы своимъ
исключительнымъ местомъ жительства: это
—Троицшй переулокъ, улицы, сопредель
ный Пяти-угламъ и около старообрядческой
церкви. Въ Петербурге множество купповъ
изъ немцевъ, даже англичанъ, и потому
большая часть даже русскихъ купцовъ
смотрятъ не купчинами, а негощантами, и
ихъ не отличить отъ сплошной массы, со
ставляющей петербургское среднее сословш.
Наконецъ, мы дошли до главнаго (по его
многочисленности и общности его физюно-
мш) «петербургскаго сословш». Известно,
что ни въ какомъ городе въ мфе нйтъ
столько молодыхъ, пожилыхъ и даже ста-
рыхъ бездомныхъ людей, какъ въ Петер
бурге, и нигде оседлые и семейные такъ
не похожи на бездомныхъ, какъ въ Петер
бурге. Въ этомъ отношенш Петербургъ—
антиподъ Москвы. Это резкое различ1е
объясняется отношеяшми, въ которыхъ
оба города находятся къ Росши. Петер
бургъ—центръ правительства, городъ по
преимуществу административный, бюрокра-
тичесшй и официальный. Едва ли не целая
треть его народонаселенш состоитъ изъ
военныхъ, а число штатскихъ чиновниковъ
едва ли еще не превыгааетъ собою числа
военныхъ офицеровъ. Въ Петербурге все
служить, все хлопочетъ о месте или объ
определенш на службу. Въ Москве вы
часто можете слышать вопросъ: «чЪмъ вы
занимаетесь?»; въ Петербурге этотъ во
просъ решительно замененъ вопросомъ:
«где вы служите?». Слово «чиновники» въ
Петербурге такое же
типическое, какъ
въ Москве «баринъ», «барыня», и т. д.
Чиновникъ—это тчземецъ, истый гражда-
нинъ Петербурга. Если къ вамъ пришлютъ
лакея, мальчика, девочку хоть пяти летъ,
каждый изъ этихъ посланныхъ, отыскивая
въ доме вашу квартиру, будетъ спраши
вать у дворника или у самого васъ: «здесь
ли живетъ ч и н о в н и к ъ такой-то?», хотя
бы вы не имели никакого чина и нигде
не служили и никогда не намеревались
служить. Такой ужъ петербургсшй «норовъ»!
Петербургсшй житель вечно боленъ лихо
радкой деятельности; часто онъ въ сущ
ности делаетъ н и ч е г о , въ отличщ отъ мо
сквича, который н и ч е г о н е д е л а е т ъ , но
«ничего» петербургскаго жителя для него
самого всегда есть «нечто»: по крайней мере
онъ всегда знаетъ, изъ чего хлопочетъ. Мо
сквичи, Вогъ ихъ знаетъ какъ, нашли тайну
все на свете делать такъ, какъ въ Петербур
ге отдыхаютъ или ничего не делаютъ. Въ
самомъ деле, даже визитъ, прогулка, обедъ
—все это петербуржедъ исправляетъ съ
озабоченнымъ видомъ, какъ будто боясь
опоздать или потерять дорогое время, и
на все это решается онъ не всегда безъ
цЬли и безъ расчета. Въ Москве даже
солидные люди молчать только тогда, ко
гда спятъ, а юноши, особенно «подаюшде о
себе болышя надежды», говорить даже и
во сне, а потомъ даже иногда печатан тъ,
если имъ случится сказать во сне что-ни
будь хорошее,—чемъ и должно объяснить
иныя литературный явленш въ Москве.
Петербуржецъ, если онъ—человекъ солид
ный, скупъ на слова, если они не ведутъ
ни къ какой положительной цъли. Лицо мо
сквича открыто, добродушно, беззаботно,
весело, приветливо; москвичъ всегда радъ
заговорить и заспорить съ вами о чемъ
угодно, и въ разговоре москвичъ открове-
ненъ. Лицо петербуржца всегда озабочено
и паемурно; петербуржецъ всегда вежливъ,
часто даже любезенъ, но какъ-то холодно
и осторожно; если разговорится, то о пред-
метахъ самыхъ обыкновенныхъ; серьезно
онъ говорить только о службе, а спорить
и разсуждать ни о чемъ не любить. По
лицу москвича видно, что онъ доволеиъ
людьми и .шромъ; по лицу петербуржца
видно, что онъ доволеяъ — самимъ собой,
если, разумеется, дела его идутъ хорошо.
Отсюда проистекаетъ его тонкая наблюда
тельность; отъ этого безирестанно вепыхи-
ваетъ его тонкая ировш; онъ сейчасъ за
метить, если ваши сапоги не хорошо вы-