445 / 734
115
СОЧИНЕН!И В. Г. ВМИНСКАГО.
116
чищены или у вашихъ панталонъ оборва
лась штрипка, а у жилета виситъ готовая
оборваться пуговка, заметить—и улыбнется
лукаво, самодовольно... Въ этой улыбке,
впрочемъ, и состоитъ вся его иронш. Мо
сквичи снисходителенъ ко всякому туалету
и
не зам'Ьчателенъ вообще во всеми, что
касается до наружности. Прежде всего
они требуетъ, чтобы вы были или добрый
малый, или челов'Ьки си душой и сердцемп...
При первой же встрече они си вами за-
спорити, и только тогда начнети иронически
улыбаться, когда увидитп, что ваши мнй-
н)я не сходятся си мнйшями кружка, въ
которомъ они ораторствуетъ или въ кото-
ромъ они слушаети, какъ друпе оратор-
ствуютъ, и который они непременно счи-
таетъ за литературную или философскую
«парию». Вообще всяшй москвичи, къ ка
кому бы званш ни принадлежали они, впол
не доволенъ жизнью, потому что доволенъ
Москвой и по-своему умеети наслаждаться
жизнью, потому что по-своему они живети
широко, раздольно, на-распагаку. Въ чемъ за
ключается его наслаждеше жизнью—это дру
гой вопроси. Умные люди давно уже согласи
лись между собой, что крепшй сони, сильный
аппетити, здоровый желудокъ, внушающш
уважеше размеры брюшныхъ полостей,
полное и румяное лицо и, наконецъ, завид
ная способность быть всегда въ добромъ
расположеюи духа суть самое прочное
основаше истиннаго счастья въ этомъ под-
лунномъ мфе. Москвичи, какъ умные лю
ди, вполне соглашаясь си этими, думаютъ
еще, что чемъ менее человеки о чемъ-ни-
будь заботится серьезно, чемъ менее что-
нибудь делаетъ и чемъ более обо всеми
говорить, теми они счастливее. И едва ли
они не правы въ этомъ отношеши, счаст
ливые мудрецы! Зато одинъ видъ москви
ча возбуждаетъ въ васъ аппетити и охоту
говорить много, горячо, си убеждешемъ,
но решительно безъ всякой цеди и безъ
всякаго результата! Не такое действш про
изводить на душу наблюдателя видъ петер-
бургскаго жителя. Они рйдко бываетъ ру
мянь, часто бываетъ бледенъ, но всего ча
ще его лицо отзывается геморроидальными
колоритомъ, свойственными петербургскому
небу; и на этомъ лице почти всегда видна
бываетъ забота, что-то безпокойное, тре
вожное и вместе съ этими какое-то до
вольство самими собою, что-то похожее на
непобедимое убъждеше въ собственномъ
достоинстве. Петербургски житель никогда
не ложится спать ранее двухъ часовъ но
чи, а иногда и совсемъ не ложится; но это
не мешаетъ ему
&
-г* девять часовъ утра
сидеть уже за деломъ или быть въ де
партаменте. После обеда они; непременно
въ театре, на вечере, на бале, въ концер
те, маскараде, за картами, на гуляньи,
смотря по времени года. Они успеваетъ
вездё, и какъ работаетъ, такъ и насла
ждается торопливо, часто поглядывая на ча
сы, какъ будто боясь, что у него не хва
тить времени. Москвичи — предобрейпнй
человеки, доверчивъ, разговорчивъ- и осо
бенно наклоненъ къ дружбе. Петербуржецъ,
напротивъ, не говорливъ, на другихъ смо-
тритъ съ недоверчивостью и съ чувствомъ
собственнаго достоинства: ему какъ будто
все кажется, что они или занять деловыми
бумагами, или играетъ въ преферансъ, а
известно, что важный занятая требуютъ
внимагая и молчаливости. Петербуржецъ
резко отличается отъ москвича даже въ
способе наслаждаться: въ столе и винахъ
они пщетъ утонченнаго гастрономическаго
изящества, а не излишества, не разливаннаго
моря. Въ обществе они решится лучше
скучать, нежели, предавшись обаян!ю жи
вого разговора, манкировать цередъ чин
ностью и церемонностью, въ которыхъ онъ
привыкъ видеть величш и хоршшй тони.
Исключена остается за холостыми пируш
ками; русский человеки к у т и т ь одинаково
во всехъ концахъ Россш, и въ его к у т е-
ж е всегда равно проглядываетъ какое-то
степное раздолье, напоминающее древне-
новгородсше нравы.
Въ Москве нетъ чиновниковъ. Порядоч
ные люди въ Москве, къ чести ихъ, вне
места своей службы умеютъ быть просто
людьми, такъ что и не догадаешься, что
они служить. Низнпй классъ бюрократии
тамъ слыветъ еще поди именемъ «приказ-
ныхъ» и мало заметенъ, разумеется, для
техъ, кто не имРетъ до нихъ дела, и за
то, разумеется, теми заметнее для техъ,
кому есть до нихъ нужда. Военныхъ въ
Москве мало, при томъ мноие изъ нихъ
являются туда на время, въ отпускъ, Сло-
вомъ, въ Москве почти не заметно ничего
офищальнаго, и петербургсюй чиновники,
въ Москве есть такое же странное и уди
вительное явлеше, какъ московсюй мысли
тель въ Петербурге. Хотя москвичи вооб
ще оригинальнее и какъ будто самобыт
нее петербуржца, однако, теми не менее
онъ очень скоро свыкается съ Петербур-
гомъ, если переедетъ въ него жить. Куда
деваются высокопарныя мечты, идеалы,
теорш, фантазш! Петербурга въ этомъ от
ношении пробный камень человека: кто,,
живя въ немъ, не увлекся водсворотомъ
призрачной жизни, умели сберечь и душу,,
и сердце не насчетъ здрав&го смысла, со
хранить свое человеческое достоинство,,
не предаваясь донкихотству, - тому смело
можете вы протянуть руку, какъ человеку...