426 / 734
77
X. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
78
Въ веселья, въ лирахъ мы жизнь должны про-
вождати;
И такъ она недолга: на что коротати,
Крушиться падъ книгою и повреждать очи?
Не лучше ли съ кубкомъ дни прогулять и
ночи?
Вино—даръ божественный, много въ немъ про
вору;
Дружить людей, подаетъ поводъ къ разговору,
Веселить, веб тяжк!я мысли отымаетъ,
Скудость знаетъ облегчать, слабыхъ ободряетъ,
Жестокихъ мягчить сердца, угрюмость отво
дить,
Любовники лучше виномъ въ ц^ль свою до
ходить.
Когда по небу сохой бразды водить стянуть,
А съ поверхности земли зв'Ьзды ужъ про
глянуть,
Когда будутъ течь къ ключами своими быстры
ргЬки,
И возвратятся назадъ минувпне вХиш;
Когда въ постъ чернецъ одну ■Ьсть станетъ ви
зигу,
Тогда, оставя стаканъ, примуся за книгу“.
Медоръ тужить, что черезчуръ бумаги исходить
На письмо, на печать книги, а ему приходить
Что не во что завертеть завитыя кудри;
Не сменить на Сенеку онъ фунтъ доброй пудры..
Бредъ
Егоромъ
*) двухъ денегъ Виргшпй не
стоить,
Рексу
**), не Цицерону, похвала достоять.
Обращаясь вновь къ своему уму и дока
зывая ему безплодность борьбы съ невеж
дами, сатирнкъ говоритъ:
Гордость, лЪность, богатство, мудрость одо
лело;
Науку невежество мЪстомъ ужъ посЬло:
Подъ митрой гордится, то въ шптомъ плать’Ь
ходить,
Судить за краснымъ сукномъ, смЪло полки во
дить.
Наука ободрана въ лоскутахъ обшита,
Изо всЬхъ почти домовъ съ ругательствомъ
сбита,
Знаться съ нею не хотятъ, бКгутъ ея дружбы,
Какъ въ морЪ страдавппе корабельной ейужбы.
Вей кричать: никакой плоди не впденъ съ
науки!
Ученыхъ хоть голова полна, пусты руки!
Коли кто карты мАшать, разиыхъ винъ вкусъ
знаетъ,
Танцуетъ, на дудочкй п’бени три играетъ,
Смыслить искусно прибрать въ своемъ плать’Ь
цвЬты,—
Тому ужъ и въ самыя молодыя лЬты
Всякая высша степень—мзда ужъ не велика,
Седми мудрецовъ себя достойными лика.
Вторая сатира, «Филаретъ и Евгешй», на
писанная месяца черезъ два ттослЬ первой,
нападаетъ «на зависть и гордость дворянъ
злонравныхъ». Это, впрочемъ, чуть ли не
слабейшая изъ всЬхъ сатиръ Кантемира.
Въ ней больше разеуждешй, больше морали,
нежели желчи. Впрочемъ, и въ ней есть м'Ь-
ста замечательный.
Вотъ, напрнм'Ьръ, картина жизни фата или
льва того времени:
*) Славный сапожникъ того времени въ Мо-
сквЬ.
**) Славный портной того времени въ МосквЬ.
ПЬлъ пЬтухъ, встала заря, лучи освЬтили
Солнца верхи горъ; тогда войско выводили.
На поле предки твои, а ты подъ парчою,
Углубленъ мягко въ пуху тЬломъ и душою,
Грозно сопешь; когда дня пробЪгутъ двъ доли,
ЗЬвнешь, растворишь глаза, выспишься до
воли,
Тянешься ужъ часъ другой, нЬжишься ожи
дая
Пойла, что шлетъ Индш иль везутъ съ Китая.
Изъ постели къ зеркалу однимъ спрыгнешь
скокомъ,
Тамъ ужъ въ попечеши й трудЬ глубокомъ,
Женекихъ достойную плечъ завЪску на спину
Вскинувъ, волосъ съ волосомъ прибираешь къ
чину.
Часть надъ плоскимъ лбомъ торчать будутъ
сановиты,
По румянымъ часть щекамъ въ колечки за
виты
Свободно станетъ играть, часть уйдетъ за темя
Въ мЪшокъ. Дивится тому строенш племя;
ТебЬ подобныхъ; ты самъ, новый Нарцисъ,
жадно
Глотаешь очьми себя; нога жмется складно
Въ тЬсномъ бапшакЬ твоя, потъ со слугъ ва
лится,
Въ двЬ мозоли и тебЬ красота становится;
Избить полъ ж подъ башмакъ стерто ;,много
мЬлу.
Деревню вздтнешь потомъ на себя ты цплу.
ДальнМшее описаше облаченш фата и въ
особенности слова сатирика насчетъ того,
какъ хорошо воспользовался фатъ евоимъ
путешествшмъ по ЕвропЬ, чрезвычайно за
бавны, за иеключетемъ устарЬлаго языка,
слога п силлабическаго стихосложенш. Пусть
читатели сами пов’Ьрятъ справедливость на-
шихъ словъ, прочтя эту сатиру всю, а мы
выпишемъ изъ нея еще вотъ эти стихи:
ВЬдныхъ слезы предъ тобой льются, пока
злобно
Ты смЬешься нищетЪ; каменный душою
Бьешь холопа до крови, что махнулъ рукою
ВмКсто правой лЪвою (зв’Ьрямъ лишь прилична
Жадность крови;
плоть въ слуггъ твоей одно-
лична).
Мало, правда, ты копишь денегъ, но къ нимъ
жадеиъ;
Мотъ почти всегда жнветъ сребролхобьемъ смра-
денъ,
И все законно онъ мнитъ, что ужъ истощен
ной
Можетъ дополнить м'Ьшокъ; нужды совершен
ной
Стала ему золота куча, безъ которой
Прохладамъ долженъ евоимъ конецъ вид'Ьть
скорой.
Въ этомъ отрывкД есть стихи (не указы-
ваемъ на нихъ: человеческое чувство чита
теля ихъ угадаетъ и безъ насъ), которые
могутъ служить торжественнымъ и неопро-
вержимымъ доказательствомъ, что ваша ли
тература, даже въ самомъ началД ея, была
провозвестницей для общества вс’Ъхъ благо-
родныхъ чувствъ, всЬхъ высокихъ понятий.
Да, она умКла не только льстить, но и вы
говаривать святыя истины о человЬческомъ
достоинстве. Самая лесть у ней была не-