215 / 734
421
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
422
разлитаго въ гекзаметрахъ ГнЬдича. Следую
щее двустипне Пушкина на переводъ «Или
ады»—не пустой комплимента, но глубоко-
поэтическая и глубоко-истинная передача
нроизводимаго этимъ переводомъ впечат-
лЬнш:
Слышу умолкнувши звукъ божественной
эллинской речи,
Старца великаго тень чую смущенной душой.
Глубоко-артистическая натура Пушкина
умела сочувствовать древнему мщу и пони
мать его: это доказывается многими его про-
изведеншми на древшй ладъ; стало быть,
авторитета Пушкина, въ дйле суда надъ
переводомъ Гнедича, не можетъ не иметь
веса и значенш, —и Пушкинъ высоко
це
нить переводъ Гнедича. Вотъ еще стихотво-
реню Пушкина, свидетельствующее о его
уваженш къ труду и имени переводчика
-«Клады»:
Съ Гомеромъ долго ты беседовали одинъ;
Тебя мы долго ожидали;
И свЪтелъ ты сошелъ съ таинственныхъ вер-
шинъ,
И вынесъ намъ свои скрижали.
И что жъ? ты насъ обрЪлъ въ пустыне подъ
шатромъ,
Въ безумств* суетнаго пира,
Иоющихъ буйну песнь и скачущихъ кругомъ
Отъ насъ созданнаго кумира.
Смутились мы, твоихъ чуждался лучей.
Въ порыв* гн*ва и печали,
Ты проклялъ насъ, безсмысленныхъ д*тей,
Разбилъ листы своей скрижали.
Н*тъ! ты не проклялъ насъ. Ты любишь съ
высоты
Скрываться въ т*нь долины малой;
Ты любишь громъ небесъ, и также внемлешь ты
Журчанью пчелъ надъ розой алой.
Петь,
не настало еще время для славы
Гнедича; оценка подвига его еще впереди:
•ее приведетъ распространяющееся просве-
щ ете, плодъ основательнаго ученш...
Гнедичъ какъ бы считалъ себя призван
ным* на переводъ Гомера; мы уверены, что
только время не позволило ему перевесть и
«Одиссею». Гомеръ былъ его любимейгаимъ
певцомъ, и Гнедичъ силился создать апо
феозу своему герою въ поэме «Гождеше Го
мера». Поэма эта написана въ древнемъ
духе, очень хорошими стихами, но длинна
и растянута: совсем* не кстати приплетены
къ ней судьбы Гомера въ новом* мфЕ—
Переводъ идшши Оеокрита «Сиракузянки,
или праздник* Адониса», съ присовокуплен
ным* къ нему въ виде предисловш раз-
суждешем* объ идшши, есть двойная за
слуга Гнедича; переводъ превосходен*, а
разсуждеше глубокомысленно и истинно. Но
кто оценит* этот* подвиг*, кто поймет* глу-
бокШ смысл* и художественное достоинство
идшши беокрита, не имея понятая о значе
нш, какое имел* для древних* Адонис*, и
о праздниках* въ честь его?.. «Рыбаки»,
оригинальная идшглш Гнедича, есть мастер
ское произведете, но оно лишено истины въ
основанш: изъ-подъ рубища петербургских*
рыбаков* виднеются складки греческагв
хитона, и русскими словами, русской речью
прикрыты понятая и созерцашя чисто древ-
нш... При всем* этом* въ «Рыбаках*» Гне
дича столько поэзш, жизни, прелести, такая
роскошь красок*, такая наивность выраже
ний Замечательно, что эта идиллш написана
въ 1821 году, а въ 1820 году были уже
изданы идиллш Панаева! Не знаем*, въ
котором* году переведена Гнедичемъ идил
лш Оеокрита и написано предисловш къ
ней: если въ одно время съ появлешемъ
идиллш Панаева, то поневоле подивишься
противоречим*, из* которых* состоит* рус
ская литература...
Ероме «Рыбаков*», у Гнедича мало ори
гинальных* произведете; некоторый из*
них* не без* достоинств*, но нет* превос
ходных*, и все они доказывают*, что он*
владел* несравненно большими силами быть
переводчиком*, чем* оригинальным* по
этом*. Замечательно, что стих* Гнедича
часто бывал* хорош* не по времени.
Сле
дующее стихотвореше «Къ К. Н. Батюш
кову», написанное въ 1807 г., вдвойне инте
ресно: и как* образец* стиха Гнедича, и
какъ факт* его отношетй къ Батюшкову:
Когда придешь въ мою ты хату,
Где бедность въ простоте живетъ?
Когда поклонишься пенату,
Который дни мои блюдетъ?
Приди, разделами снедь убогу,
Сердца виномъ воспламенимъ,
И вместе—шЬсноп'Ьнья богу
Часы досуга поевятимъ,
А вечеръ скучный долготою,
Въ веселых* сократимъ мечтахъ;
Надъ всей подлунной стороною
Мечты промчимся на крылахъ.
Туда, туда, въ тотъ край счастливый,
Въ тЬ земли солнца полетимъ,
Где Рима прахъ красноречивый
Иль градъ святой Ерусалимъ.
Узримъ средь дикой Палестины
За божгй гробъ святую рать,
Гд* цветъ Европы, паладины,
Летели въ битвахъ умирать.
Невецъ ихъ Тассъ, тебе любезный,
Съ ке.чъ твой давно сроднился духъ,
Сладкоречивый, гордый, нежный,
Напгь очаруетъ взоръ и слухъ.
Иль мой иевецъ—царь песнопешй
Не умирающШ Омиръ,
Среди безчисленныхъ видешй
Откроетъ намъ весь древшй мгръ.
О, песнь волшебная Омира
Насъ въ мигъ перенесетъ, певцов*,
Въ край героическаго м1ра
И поэтическихъ боговъ.
Зевеса, мечущаго громы,
И всехъ безсмертныхъ вкругъ отца,
Пиры ихъ светлые, и домы
Увидимъ въ песняхъ мы слепца.
Иль посетимъ Морвенъ Фингаловъ,