211 / 734
413
I. КРИТИЧЕСКИ СТАТЬИ.
414
B e i пламенные отпечатки его въ счастли-
выхъ стихахъ поэта побеждаютъ самое вре
мя. Музы сохраняюсь въ своей памяти nic-
пи своего любимца, и имя его перейдетъ къ
другому поколению съ именами, съ священ
ными именами мужей добродетедьныхъ.» Увы!
предсказаше критика не сбылось: восхва
ляемый имъ авторъ былъ уже забыть еще
въ то время, какъ онъ сулидъ ему безсмер-
чте... Бтб это означаетъ: односторонность
ума, недостатокъ вкуса?—Нисколько! Не
много людей, столь богатыхъ счастливыми
дарами духовной природы, какъ Батюшковъ.
Онъ былъ сынъ своего времени,—вотъ где
причина ' его недостатковъ. Средствами сво
ей натуры онъ былъ уже далее своего вре
мени; но мыслью, сознашемъ онъ шедъ за
нммъ, а не впереди его. Онъ зналъ много
языковъ и много читалъ на нихъ, но смо-
трйлъ на вещи глазами «Вестника Европы»
■блаженной памяти, и даже современной исто-
рш учился по газетнымъ реляцшмъ, а по
тому Наполеонъ въ глазахъ его былъ не
болйе, какъ новый Атилла, Омаръ, всесвЬт-
ный зажигатель и разбойникъ. Еще стран-
нйе его взглядъ на Руссо: этотъ взглядъ до
наивности близорукъ и подслйповатъ. Б а
тюшковъ вндйлъ въ Руссо только мечтателя
и софиста. Странное дело! Наши руссюе
поэты, даже не обделенные образовашемъ,
знакомые съ Европой черезъ ея языки, по
чти всегда отличались какой-то ограничен
ностью взгляда и поня'пй ори замечатель
ному а иногда великомъ таланте... Это мы
■еще будемъ иметь случай заметить...
Но едва ли не жесточе всехъ постигла
эта участь Батюшкова. Онъ весь заключенъ
во мненшхъ и донятшхъ своего времени, а
его время было переходомъ отъ Карамзип-
«скаго классицизма къ Пушкинскому роман
тизму (Пушкина ведь считали первымъ рус-
«скимъ романтикомъ!). Батюшковъ съ уваже-
ншмъ говорить даже о меценатстве и за
м ечает. въ одномъ месте, что одинъ вель
можа удостаиваетъ музъ своимъ покрови-
тельствомъ, вместо того чтобъ сказать, что
■онъ удостаивается чести быть полезнымъ
музамъ.
Какъ на самую резкую, на самую харак
теристическую черту эстетическаго и крпти-
ческаго образованш Батюшкова, укажемъ на
«статью его «Apioera и Та'ссъ». Это нечто
вроде критическихъ статей нашихъ старин-
ныхъ аристарховъ о «Росшаде» Хераскова.
Какъ хорошо это место! какой чудесный
этотъ етнхъ! какое живое описате предста
вл яет. собой эта глава—вотъ характеръ
критики Батюшкова. Объ идеяхъ, о целомъ,
о веке, въ которомъ написана поэма, о ея
недостаткахъ—ни слова, какъ будто бы ни
чего этого въ ней и не бывало! больше всего
восхищается Батюшковъ описашемъ одной
битвы, которое, судя по его же прозаиче
скому переводу, довольно надуто. Эта кар
тина напомикаетъ ему стихи Ломоносова:
Различнымъ образомъ повержены тЪла:
Иный съ размаха мечъ занесъ на сопостата,
Но прежде прободеиъ, удара Ее скоичалъ.
Иный, забывъ врага, прельщался блескомъ
злата,
Но мертвый на корысть желанную упалъ.
Иный, отъ сильнаго удара убЪгая,
Стремглавъ на низъ елет'Ьлъ и
стонетъ
нодъ
конемъ.
Иный, пронзенъ,
угасъ,
противника сражая.
Иный врага повергъ и
умеръ
самъ на немъ.
Кроме того, что Батюшковъ эти дебелые
и безобразные стихи находить прекрасны
ми, онъ еще видитъ въ разстановке словъ:
с т о н е т ъ , у г а с ъ и у м е р ъ , какую то
особенную силу. «ЗамЕтимъ мимоходомъ для
стихотворцевъ (говорить онъ), какую силу
получаютъ самыя обыкновенный слова, когда
они постановлены на своемъ месте.»
Таковы были литературный и эстетически
донятая и убежденш Батюшкова. Они доста
точно объясняютъ, почему такъ нерешитель
но было направление его ноэзш и почему
написанное имъ такъ далеко ниже его чу-
деснаго таланта. Превосходный талантъ этотъ
былъ задушенъ временемъ. При этомъ не
должно забывать, что Батюшковъ слишкомъ
рано умеръ для литературы н поэзш. Ка
жется, его литературная деятельность совер
шенно прекратилась съ 1819-мъ годомъ,
когда онъ былъ въ самой цветущей норе
умственныхъ силъ—ему тогда было только
32 года отъ роду (онъ родился въ 1787 году).
Мы не знаемъ даже, прочелъ ли Батюшковъ
хотя одно стихотвчреше Пушкина. «Руслаяъ
и Людмила» появилась въ 1820 году. Такъ
Пушкинъ, въ свою очередь, не прочелъ ни
одного стихотворенш Лермонтова. И, можетъ
быть, для Батюшкова настала бы новая по
ра лучшей и высшей деятельности, если бъ
враждебная русскимъ музамъ судьба не от
няла его такъ рано отъ ихъ служенш. По-
явлеше Пушкина имело сильное влшнш на
Жуковскаго: можетъ быть, еще сильнейшее
влшнш имйло бы оно на Батюшкова. Вы-
ходъ въ светъ «Руслана и Людмилы» и воз
бужденные этой поэмой толки и споры о
классицизме и романтизме были эпохой об
новлен^ русской литературы, ея окончатель
на™ освобождения изъ-подъ влшнш Ломо
носова и началомъ эиансипащи изъ-подъ
влшнш Карамзина... Несмотря на всю свою
поверхностность, эта эпоха развязала крылья
генш русской литературы и поэзш. И, веро
ятно, талантъ Батюшкова въ эту эпоху явился
бы во всей своей силе, во всемъ своемъ блеске.
Но не такъ угодно было судьбе. И потому
намъ лучше говорить о томъ, чт5 было, не-