437 / 734
99
С0ЧИНЕН1Я В. Г. ВМШ1СКАГО.
1 0 0
или Петербургъ имйетъ необъятно-великое
значеше для Россш. Что-нибудь одно: или
новое образована Россш, какъ ложное и
призрачное, скоро исчезнетъ совсймъ, не
оставивъ по себй и слйда, или Россш на
всегда и безвозвратно оторвана отъ своего
проптедшаго. Въ первомъ случай, разумеет
ся, Петербургъ—случайное и эфемерное по
рождена эпохи, принявшей ошибочное на
правлен^, — грибъ, который въ одну ночь
выросъ и въ одинъ день высохъ; во вто-
ромъ случай Петербургъ есть необходимое
и вйковйчное явлеше, величественный и
крйпюй дубъ, который сосредоточитъ въ се
бй вей жизненные соки Россш. Нйкоторые
доморощенные политики, считающш себя
удивительно глубокомысленными, думаютъ,
что такъ какъ де Петербургъ явился непо
средственно, выросъ и расширился не вй-
чами, а обязанъ своимъ существовашемъ
в
>лй одного человйка, то другой человйкъ,
имйюнцй власть свыше, также можетъ оста
вить его, выстроить себй новый городъ на
другомъ концй Россш: мнйше крайне дйт-
ское! Т а т я дйла не такъ легко затйваются
и исполняются. Былъ человйкъ, который
имйлъ не только власть, но и силу сотво
рить чудо, и былъ мигъ, когда эта сила
могла проявиться въ такомъ чудй, — и по
тому для новаго чуда въ этомъ родй потре
буется опять два условш: не только чело
вйкъ, но и мигъ. Произволъ не произво
дить ничего великаго: великое исходить
изъ разумной необходимости, слйдовательно,
отъ Бога. Произволъ не состроить въ ко
роткое время великаго города: произволъ
можетъ выстроить развй только в а в и л о н
с к у ю б ашню , слйдствшмъ которой будетъ
не возрождеше страны къ великому буду
щему, а р а з д й л е н ! е я з ы к о в ъ . Го
раздо легче сказать — оставить Петербургъ,
чймъ сдйлать это: языкъ безъ костей, по
русской пословицй, и можетъ говорить, что
ему угодно; но дйло не то, чтб пустое сло
во. Только господамъ Маниловымъ легко
строить въ своей праздной фантазш мо
сты черезъ пруды, съ лавками по обйимъ
сторонамъ.
Иностранецъ Альгаротти сназалъ: «Пе
тербургъ есть окно, черезъ которое Россш
смотригъ на Европу», — счастливое выра-
жеше, въ немногихъ словахъ удачно схва
тившее великую мысль! И вотъ въ чемъ
заключается твердое основаше Петербурга,
а не въ сваяхъ, на которыхъ онъ построенъ,
и еъ которыхъ его не такъ-то легко сдви
нуть! Вотъ въ чемъ его идея и, слйдова
тельно, его великое значеше, его святое
право на вйковйчное существоваше! Гово
рить, что Петербургъ вы|
а
каетъ собою
только внйпшй европеизмъ. Подожимъ, что
и такъ; но при развитие России, совершенно
протпвоположномъ европейскому, т. е. при
развитая сверху внизъ, а не снизу вверхъ,
в н е ш н о с т ь имйетъ гораздо высшее зна
чеше, большую важность, нежели какъ ду
маютъ. Что вы видите въ поэзш Ломоно
сова? — одну внйшность, руссшя слова,
втиснутыя въ латинско-нймецкую конструк
цию; выпненыя мысли, какихъ и признака
не было въ обществй, среди котораго и для
котораго писалъ Ломоносовъ свои ритори
ческие стихи! И однако жъ Ломоносова не
безъ основашя называютъ отцомъ русской
поэзш, которая тоже не безъ основашя гор
дится, напримйръ, хоть такимъ поэтомъ,
какъ Пушкинъ. Нужно ли доказывать, что
если бы у насъ не было з а в е д е н о этой
мертвой, подражательной, чисто внйшней
поэзш,—то не родилась бы у насъ и живая,
оригинальная и самобытная поэзш Пушки
на? Нйтъ, это и безъ доказательствъ ясно,
какъ день Божий Итакъ, иногда и в н й ш
н о с т ь чего нибудь да стбитъ. Скажемъ бо-
лйе: внйшнее иногда влечетъ за собой
внутреннее. Положимъ, что надйть фракъ
или сюртукъ, вмйсто овчиннаго тулупа, си-
няго армяка или смураго кафтана, еще не
значить сдйлаться евроиейцемъ; но отъ
чего же у насъ, въ Росши, и учатся чему-
нибудь, и занимаются чтешемъ, и обнару
живаясь и любовь, и вкусъ къ изящнымъ
искусствамъ только люди, одйваюпцеся по-
европейски? Что ни говорите, а даже, и
фракъ съ сюртукомъ—-предметы, кажется,
совершенно в и й ш и 1е, не мало дййствуютъ
на в н у т р е н н е е благообразш человйка.
Петръ Велигай это понималъ, и отсюда его
гонеше на бороды, охабни, т е р л и к и , щ а и-
к и-м у р м о л к и и вей другш завйтныя при
надлежности московитскаго туалета.
Есть мудрые люди, которые презираютъ
веймъ внйшнимъ; имъ давай идею, лю
бо в ь , д у х ъ , а на факты, на мфъ практи
чески, на будничную сторону жизни они
не хотятъ и смотрйть. Есть другш мудрые
люди, которые, кромй фактовъ и дйла, ни
о чемъ знать не хотятъ, а въ и д е й и
д у х й видятъ однй мечты. Первые изъ
нихъ за особенную честь поставляютъ себй
слушать съ презрительнымъ видомъ, когда
при нихъ говорить о желйзной дорогй. Эти
средства къ возвышешю нравственнаго до
стоинства страны имъ кажутся и ложными,
и ничтожными; они всего ждутъ отъ чуда
и думаютъ, что образоваше въ одно пре
красное утро свалится прямо съ неба, а
народъ возьметъ на себя трудъ только
поднять его, да проглотить, не жевавши.
Мудрецы этого разряда давно уже осла
влены именемъ р о м а н т и к о в ъ . Мудрецы
второго разряда снять и видятъ шоссе,