10 / 734
1 1
С0ЧИНЕН1Я В. Г. В'ВЛИНСКАГО.
1 2
тели его наводняли и книги, и журналы чу
довищными кладбищными балладами, — въ
чемъ и заключается смешное этого периода
русской литературы. Впрочемъ, Жуковстй
такъ же виноватъ въ см!тномъ этого перт-
да, какъ Шекспиръ въ уродливыхъ и нелгЬ-
пыхъ н!мецкихъ трагедшхъ Грильпарцера,
Раупаха, Шенка и подобныхъ имъ. Ером!
того надо заметить, что смыслъ поэзш Жу-
ковскаго обозначился для общества поздн!е,
уже при Пушкин!, а до т!хъ поръ, особенно
при начал! поприща Жуковскаго, литера-
тура русская представляла собой см!шете
разныхъ элементовъ, новое и старое, друж
но действовавшее: Капнистъ доп!валъ свои
длинныя элегичесшя разсуждешя въ сти-
хахъ; Озеровъ сд!лалъ изъ французской
трагедш все, что можно было сделать изъ
нея для Росши, и въ лиц! его французсшй
псевдо-классицизмъ совершилъ на Руси пол
ный свой циклъ, такъ что Озеровъ былъ у
насъ последними даровитымъ его предста-
вителемъ; Крыловъ продолжалъ создате на
родной басни, Пушкинъ (ВасилШ) считался
однимъ изъ знаменитМшихъ поэтовъ; Ба-
тющковъ, какъ талантъ сильный и самобыт
ный, былъ неподражаемымъ творцомъ сво
ей особенной поэзш на Руси; князь Вязем-
стй былъ творцомъ особенной, такъ-назы-
ваемой св!тской поэзш и по справедливо
сти почитался лучшими критикомъ своего
времени, блестящими, живыми и несвязан
ными классической схоластикой, которая
такъ много повредила критическому влшнпо
Мерзлякова на общество. Съ появлешемъ
Пушкина все изменилось, и новое поколе
т е резче, чемъ когда-либо, отделилось отъ
стараго. Между прочими элементами начали
проникать въ русскую литературу элемента
историчестй и сатиричесюй, въ которомъ
выразилось стремлеше общества къ само-
сознашю. Пользуясь этими направлешемъ
времени, некоторые ловше литературщики
съ успехомъ пустили въ ходи разные нра
воописательные,
нравственно-сатиричесте
и исправительно-историчесше романы и по
вести, которые будто бы изображали Русь,
но въ которыхъ русскаго было одни соб
ственный имена разныхъ Совестдраловъ и
резонёровъ. Но тута были и достойный
уваженш исключенш, изъ которыхъ самое
яркое - романы и повести талантливаго, но
не развившагося Нарежнаго. Въ Гоголе
это направлеше нашло себе вполне достой-
наго и могучаго представителя.
Но мы здесь пишемъ не исторш русской
•литературы, а только слегка обозначаемъ
моментальную
последовательность обще-
ственнаго развитая, которое въ каждомъ
поколоти имело своего представителя. Еще
и теперь есть люди, которые съ восторгомъ
повторяютъ монологи изъ «Димитр¡я: Само
званца» и «Хорева» и даже печатаютъ вос
торженный книжки о поэтическомъ генш
Сумарокова: эти люди—утлые остатки
не
когда юнаго, живого и многочисленнаго по-
кол!шя; въ ихъ хрипломъ старческомъ го
лос!, въ ихъ запоздалыхъ восторгахъ слы
шится голосъ невозвратно прошедшаго для
насъ времени. Друие вздыхаютъ о «Тито-
вомъ Милосердш», «Рославл!» и «Сбитень
щик!» Княжнина, говоря про себя: «чт5
теперь пишутъ—и читать нечего!» Третьи
со слезами на глазахъ, но уже не споря, го-
ворятъ равнодушному новому покол!нда о
томъ, что поел! «Эдипа», «Димитрш Дон
ского», «Поликсены» и «Фингала» не за-
ч!мъ и ездить въ театръ. Есть люди, для
которыхъ русская поэзш умерла съ Ломоно-
совымъ и Державинымъ, которые хота не
оспариваютъ заслуги Жуковскаго, однако и
не охотно говорятъ о нихъ. Есть люди, ко
торые не иначе могутъ восхищаться Жуков
скими, какъ отрицая всякое поэтическое" до
стоинство въ Пушкин!. Но сколько теперь
такихъ, которые, юношами встр!тивъ пер
вые опыты таланта Пушкина, остановились,
на Пушкин!, не въ силахъ ни на шаги дви
нуться впереди и откровенно признаются,,
что не видятъ ничего особеннаго и необык-
новеннаго въ Гогол!. Друпе же, которыхъ-
первыя создан!я Гоголя застали еще въ нор!
юности, въ пор! живой и быстрой воспрщм-
лемости впечатл!шй и способности умсгвен-
наго движенш—высоко ц!нятъ и Пушкина,
и Гоголя; но даже и не подозр!ваютъ суще-
ственнаго значешя Лермонтова. Это, впро
чемъ, не значитъ, чтобъ они не признали
въ Лермонтов! таланта: н!тъ, кто отъ поэ
зш Пушкина перешелъ черезъ поэзш Го
голя, тотъ уже поневол! видитъ дальше и
глубже людей, остановившихся на Пушкин!,
и не можетъ не восхищаться опытами Лер
монтова; но восхищаться поэтомъ и пони
мать его—это не всегда одно и то же... И
вс! эти поклонники разныхъ мн!нШ живутъ
въ одно и то же время, разделяясь на пе
стрый группы представителей и прошед-
шихъ уже, и проходящихъ, и существую-
щихъ еще покод!шй... И ихъ сущестзова-
т е есть признаки жизни и развитая обще
ства, въ которое царственный Преобразо
ватель-Зиждитель вдохнули душу живу, да
живета в!чно!... И ч!мъ больше количество,
ч!мъ пестр!е разнообразш представителей
прошедгаихъ вкусовъ и мн!шй,—т!мъ ярче
и поразительнее выказывается жизненность
общественнаго развитая. Отсталые могутъ
возбуждать сожал!ше и сострадате, какъ
люди заживо умерпие, какъ дряхлый схарецъ,.
окруженный одн!ми могилами милыхъ ему
существъ, Гживушдй одними воспоминашями