230-231 / 338
219
Александра Лаухина-Холтобина
шить до сна это воздушно-кружевное сооружение, созданное с
такой любовью и старанием.
По значимости с кроватью могла соперничать только "кру-
жевная подушка", тот известный соломенный валик, обтянутый
белой материей с несколькими парами гладких и звонких коклю-
шек да картонным сколком с маленькими булавочками наверху.
К этому тугому соломенному сооружению под белой чистой на-
броской никому нельзя было прикасаться, кроме самой кружев-
ницы. Стояло оно всегда на свету, возле окна, на ящичке для ка-
тушек и прочих необходимостей для плетения.
-Уйдите от подушки, - предупреждала мама потерявшего бди-
тельность. Наверно, из боязни запачкать кружево, я не проявля-
ла к нему живого интереса и не научилась плести, о чем не раз и
не два пожалела. А в стихах вспоминала:
Трех воронок огромные чашки,
Стук коклюшек в набрякшей руке -
В кружевах оживляла "ромашки"
Мама в ситцевом белом платке.
И цветы поднимали ресницы
На узорчатом поле каймы.
Удивительный дар кружевницы
Принимали за должное мы…
Зато уж остальная "мебель" в избе - лавки, коники, примосты
- были в нашем полном распоряжении. Раньше ведь большин-
ство семей были многодетные, и каждый дом был полон ребяти-
шек своих и чужих. Ни один родитель не проявлял недовольства,
если к их детям вереницами приходили сверстники. Сейчас труд-
но представить, как в таких маленьких домишках вмещалось
столько народу. А зимой под керосиновые лампы молодежь еще
и вечеринки устраивала. Танцы под гармони и балалайки, бесхи-
тростные деревенские игры в фантики и "цветы". Удивительно,
но всем желающим хватало места, и никто не замечал тесноты.
Правда, было на нашем краю села несколько просторных
кирпичных домов раскулаченных, но в них никто не жил. После
выселения хозяев дома считались колхозными и использовались
в общественных целях. В одном - разместили пекарню, в других
- милицию, детские ясли, крестком, контору. Некоторых из быв-
218
Александра Лаухина-Холтобина
ЭТО БЫЛО, БЫЛО…
Д ЕТИ ВОЙНЫ
У каждого, наверное, есть такая привычка, посещая родные
места после долгого отсутствия, во всем искать следы незабывае-
мого прошлого, ревниво восстанавливать в памяти все до мело-
чей и переживать неминуемые изменения. Ия всегда, сойдя с по-
езда на станции "Становая", никогда не жду автобуса, а иду до
райцентра пешком, прокручивая в памяти отрезок жизни, свя-
занный с этой землей.
В изумрудных накидках березки,
Да безбрежье созревших хлебов.
Здравствуй, милое тихое Плоское,
Край черемух и буйных садов!
В селе Плоское я родилась, провела беспечное довоенное дет-
ство, опаленное войной отрочество и ни с чем не сравнимую
юность. Первые картины детства - разноцветная клетчатая окру-
га: огромные черные, зеленые, желтые и разные другие квадраты,
похожие на бабушкино - такое красивое - лоскутное одеяло. На-
верно, я была так мала, что не могла понять, почему поля так на-
рядны, не сообразив спросить об этом взрослых.
И все-таки это удивительное чувство - помнить, каким было
твое родное село более полвека назад. Если коротко, то помню
его тихим, дружным и бедным. И люди в нем были другие - вели-
кие труженики, терпеливые и великодушные.
Современные дома мне теперь кажутся дворцами в сравне-
нии со скромным жильем моих односельчан тех лет. В то вре-
мя половину избы занимала русская печь, а тесные сенцы ча-
сто служили и местом для скотины. Главным убранством в до-
ме были кровать и кружевная накидка на ней. Тщательно уб-
ранная, она считалась признаком семейного достатка, акку-
ратности и радивости хозяйки дома. Главным её достоинством
была перина и несколько подушек на обеих концах, которые
застилались и украшались наволочками, кружевными встав-
ками, кружевными подзорами и накидками. Но самое глав-
ное, что вся эта кружевная "выставка" вязалась или плелась
своими руками. Застланная постель в доме считалась непри-
косновенной, и это знал каждый ребёнок: боже упаси, нару-