390 / 734
I. КРИТИЧЕСКАЯ СТАТЬИ
Т А Р А Н Т А С Ъ.
Путевыя вдечатлИнш. Сочинеше графа В. А. Соллогуба. С.-Петербургъ. 1845.
Въ современной русской литературе жур-
налъ совершенно убили книгу. Между раз
ными балластами, все-таки только ви жур-
налахи, — разумеется, лучшихи (которыхи
таки немного),—можно встречать более или
менее замечательный произведен^ по части
изящной литературы. Сюда должно отнести
еще сборники или альманахи: ви лучшихи
изи нихи тоже попадаются иногда хоропля
пьесы. Но хорошая книга теперь истинная
редкость, таки что критиками и рецензен
тами ex officio приходится хоть совсемп не
упоминать о книгахи и вместо ихи разби
рать вновь выходяшдя книжки журналови и
даже листки газети. Теми большее внимаше
должна обращать критика на всякую книгу,
сколько-нибудь выходящую изп-нодн уровня
посредственности. Нечего и говорить, что по-
явлеше книги, которая слишкоми далеко вы
ходить изн-подн этого уровня, должно быть
истинными праздникомн для критики. Ей
такими книгами принадлежишь «Тарантасн»
графа Соллогуба. Несмотря на то, что изи
двадцати глави, составляющихи это произве
дете, цедыхн семь глави были напечатаны
ви «Отечественныхн Запискахп» еще ви
1840 году,— «Тарантасн»—столько же но
вое, сколько и прекрасное произведете, ко
торое своими появлешемп составило бы
эпоху и не ви такое бедное изящными со
здавший время, каково наше. Семь глави
«Тарантаса», давно уже извйстныхн публике,
давали понятае только о достоинстве цЬлаго
произведешя, а не о идей его, прекрасной
и глубокой, которую можно понять только
по прочтенш всего еочиненш, проникнутаго
удивительной целостностью и совершенными
единствомп. Мноие видяти ви «Тарантасе»
какое-то двойственное произведете, ви ко-
тороми сторона непосредственнаго, художе
ственная представлешя действительности
превосходна, а сторона воззрйшй автора на
эту действительность, его мыслей о ней,
будто бы исполнена парадоксови, оскорбля-
юхцихн ви читателй чувство истины. Подоб
ное мн'Ьше несправедливо. Тй, кому оно при
надлежит^ не довольно глубоко вникли ви
идею автора—и о б н е к т и в н у ю верность,
си какой изобразили они характери одного
изи герсеви «Тарантаса»—Ивана Василье
вича, приняли за выражеше его личныхн
убйждетй,—тогда каки на самоми дйле ав-
тори «Тарантаса» столько же можетн отве
чать за мненш героя своего юм о р и с т и -
ч е с к а г о разсказа, сколько, напримери, Го
голь можетн отвечать за чувство, понятш
и поступки действующихи лици ви его «Ре
визоре» или «Мертвыхи Душахн». Между
тТми обычный взгляди лучшей части чита
телей на «Тарантасн» очень понятени: при
первоми чтенш можетн показаться, будто бы
автори не чуждн желанш, хотя и не прямо,
а предположительно, высказать черези Ивана
Васильевича некоторый изи своихи воз-
зрйшй на русское общество, и тЬмн легче
увлечься подобными ошибочными мнешемп,
что необыкновенный таланти автора и его
мастерство живописать действительность ли-
яшотн читателя способности спокойно смот
реть на картины, который таки быстро и
живо проходятн переди его глазами. Мы
сами на первый рази увлеклись резкими
противоречии, которое находится между
этими безпрестанно сменяющимися и безпре-
станно поражающими новыми удивлешемн
картинами, и между странными—чтоби не
сказать нелепыми, мнениями Ивана Василь
евича. Это заставило наеъ забыть, что мы